Катя слушала беловолосого со страхом, любопытством и недоверием. Она сама не заметила, что перестала дрожать. Эльф продолжал свои речи, не прекращая наблюдать за ней.
– …Если ты переживешь эту ночь, – продолжал он, нежно обнимая плечи Кати, – ты больше никогда не будешь счастлива со смертным. Всю жизнь ты проведешь в погоне за этим сном…
– Не надо… Отпустите, – пробормотала Катя. В камине потрескивали ветки можжевельника. От пахучего дыма у нее снова закружилась голова.
– Подожди, девица, сейчас… – шептал эльф, притягивая ее к себе. – Сейчас ты увидишь…
И вдруг всё изменилось: ощущения, краски, звуки, и даже само пространство. Катя почувствовала, что у нее всё поплыло перед глазами, ее куда-то понесло, закручивая, как в водовороте. Кровать рухнула куда-то вниз, и Катя – вместе с ней. Единственной опорой оставались руки эльфа. Он прижал ее к груди, и Кате показалось, что они летят, уносимые ветром, студеным, пронизанным белыми вспышками снежинок… Но руки эльфа были еще холоднее. Катю била дрожь; она вспомнила, что должна испытывать неземное блаженство, но всё, что она чувствовала, – жуткий холод. «Опять обманул, – подумала она. – Заговорил… чтобы не сопротивлялась…»
Снежинки летели всё гуще, ветер превращался в буран. Катя еще чувствовала их уколы, но кожа почти онемела. Катя неожиданно увидела, что сквозь буран на нее смотрят огромные глаза эльфа – бледно-голубые, как снятое молоко. Лицо эльфа приблизилось, Катя ощутила прикосновение губ, и снова всё исчезло в снежном буране. Кате казалось, что это ветер сжимает ее в объятиях, высасывает из нее тепло, а вместе с ним и жизнь. В буране вдруг замелькало что-то темное – Кате показалось, что это верхушки елей. А внизу, в зимнем лесу, кипела битва. Кто с кем сражается – Катя не понимала. Но она не просто наблюдала – участвовала. Брызги крови на снегу, крики и лязг оружия сквозь свист и вой пурги. Всё смешалось. Катя не могла разобрать, то ли она кого-то убивает, то ли убивают ее… Или она летает над битвой, вдохновляя бойцов на убийство.
Вдруг она увидела своего сида. Он стоял посреди огромной пещеры, а у него в ногах лежала связанная женщина. Лицо ее, и без того очень некрасивое, покрывала корка запекшейся крови. Она извивалась, пытаясь отползти от сида. Тот наблюдал за ней с хищной улыбкой. Он наслаждался.
Катя испытала укол ревности. Ее охватило возбуждение. Из холода бросило в жар. Она потянулась к эльфу, обняла его и впилась поцелуем в холодные твердые губы.
Когда эльф попытался отстраниться, Катя вцепилась в него, не отпуская. Он больше не казался Кате неживым и противным. Наоборот, именно то, что раньше ей особенно претило, – пергаментная кожа, узкие губы, звериные глаза – волновало и притягивало ее.