Мы облегченно вздохнули. Улины дочери обсуждали свои проблемы, а весна сделала их достоянием всех, ведь окна уже открыты, так что голоса разносятся далеко.
Соседка с черенками смотрела на Улю. Предпримет та что-нибудь или нет? Уля ничего не стала делать. Она не собиралась вмешиваться. Со спокойным видом взглянула на соседку и сказала по поводу саженцев:
— Ой, какая прелесть! Что это?
— Как ты со мной разговариваешь! — перебил ее крик из окна.
— А ну-ка давай сюда мою блузку, воровка!
— На, и заткнись! Помаду я не брала! Мне никогда ничего не покупают, все только тебе! Я тебя ненавижу!
— Ты взяла, она лежала здесь!
— У тебя здесь такой бардак, неряха, постоянно что-то теряется!
Уля с нежностью провела рукой по черенкам.
— Какие крупные, — восхитилась она. — Наверняка будут цвести уже в этом году!
— Мам! — Из окон теперь полились вопли отчаяния. — Ма-а-ама, скажи ей! Она меня бьет!
— Врунишка, вот тебе! Ма-а-ам! Это она меня бьет! Уля положила саженцы у забора.
— Извините, я на минутку, сейчас вернусь. — И она скрылась в доме.
Внутри все стихло.
Уля вернулась через минуту с тремя кружками чая на подносе и поставила на пенек у ограды. Сквозь сетку просунула кружку мне. В доме стояла тишина, синица заливалась где-то в старом саду. Мы смотрели на Улю выжидательно.
— Подрались, — пояснила она.
— Ну и как они? — поинтересовались мы с соседкой в один голос.
Уля обладает уникальной способностью улаживать конфликты, а также не участвовать в них. Видно, и здесь она что-то сделала. Мне было крайне любопытно, как она поступила. И на чью встала сторону. На сторону той дочери, которая подозревала вторую в том, что та у нее позаимствовала что-то без спросу, или приняла сторону второй, которая пусть даже взяла, но лишь потому, что у нее самой этого нет. Раз у нее нет, значит, она обделенная. Но даже если девочка чувствует себя обделенной, ей не следовало бы оскорблять сестру. В свою очередь, ее оскорбления — лишь ответ на ругательства первой. Может быть, Уля учитывала то, кто первый затеял драку?..
Эта проблема показалась мне весьма занимательной в тот теплый весенний день. Относится ли моя подруга одинаково ровно к обеим любимым дочерям? И вообще, воспринимает ли их свару всерьез? И если поддерживает, то которую? И почему? Потом я задумалась о Тосе. Она в единственном числе, и я всегда на ее стороне, хотя иногда этого не показываю. А вот если бы у меня было две дочки? Как, к примеру, нас — у этого забора?
Кому я дала бы черенки, которые вот-вот превратятся в прекрасные кусты?
Ах, нашей соседке следовало бы подумать и обо мне. Хотя как знать, саженцы могли и не приняться, потому что они были уже большими, да и вообще, возможно, не так уж хороши.