Единственно, чем я смог заняться, — это проверить завершающие этапы операции и в первую очередь меры по защите от возможных выпадений. Эта обязанность была возложена на нашего главного медика, полковника Уоррена, который провел большую работу по подготовке к сбору данных о выпадении радиоактивных осадков и к мероприятиям по защите населения от их опасности.
Больше всего меня беспокоила возможность выпадения высокорадиоактивных осадков в населенных районах или даже в районах нахождения отдельных ферм. Мы подготовили целую сеть наблюдателей, вооруженных счетчиками Гейгера, которые располагались на пути радиоактивного облака, и записывали показания счетчика по мере прохождения облака. Эти данные поступали в Аламогордо. На случай эвакуации у нас были приготовлены грузовики, готовые в любой момент к выезду. Был также заранее заготовлен приказ о введении военного положения на той территории, где это окажется необходимым. Естественно, вероятность применения всех этих средств сильно уменьшалась с расстоянием от полигона. Первые данные начали поступать через полчаса после взрыва, а после первых трех решающих часов мы уже были уверены, что все обошлось благополучно.
Придя на командный пункт Уоррена вскоре после взрыва, я обнаружил, что он настолько увлекся подготовкой к испытанию, что не спал двое суток. Его указания были здравыми и ясными, но, прислушиваясь к его разговорам по телефону, я понял, что его голова работает не так, как обычно. К счастью, у нас в Аламогордо был еще один врач из военно-морского флота, который был знаком с нашей деятельностью. Я приказал ему на время заменить Уоррена, чтобы тот мог отдохнуть, и упрекал себя за то, что не обеспечил Уоррену необходимых условий для сохранения хорошего физического состояния. Однако по мере поступления сообщений становилось ясно, что осадки не доставят нам хлопот.
Часам к одиннадцати утра возникла опасность разглашения сведений об испытании. К альбукеркскому отделению Ассошиэйтед Пресс мы прикомандировали офицера, имевшего задание не допустить передачи каких бы то ни было сообщений, упоминающих об испытании. Когда время приблизилось к одиннадцати, представитель агентства заявил этому офицеру, что он больше не может отмалчиваться и, если армия не опубликует никаких сведений, он будет вынужден передать собственный репортаж о событии.
Мы подготовили к опубликованию такое сообщение еще за несколько недель до испытания, поручив генералу Вильямсу, которому подчинялось командование авиабазы в Альбукерке, направить ее командиру соответствующие инструкции. Эти инструкции было поручено доставить моему сотруднику лейтенанту Пэришу, способному молодому юристу из Техаса. Вежливые манеры этого человека в сочетании с неуклонным выполнением предписаний определили мой выбор. Он легко сориентировался в возникшей ситуации и успешно справился с этой миссией.