— Ты, ничтожная свинья, — резко бросил он. — Я готов заключить с тобой любое пари, но я не торгую людьми.
— Парень совсем рехнулся, — встрял Федерс, который вот уже несколько минут издавал странные звуки. — Я не прочь сыграть в карты, как любой мужчина в самом соку, но я не стал бы ставить на кон свою сестру, даже если бы она у меня была, хотя ее у меня нет, потому что я единственный ребенок в семье.
— Полагаю, только смерть может заставить его замолчать, — простонал Эдвард.
— Мне плевать, что ты думаешь, молокосос, — прорычал Мартин. — Я предлагаю ее Бретту, и он обязан принять любую мою ставку.
— Не представляю, каким образом Бретт сумеет соблюсти кодекс чести, приняв вашу ставку? — откашлявшись, возразил Эдвард. — Возможно, для вас мисс Вариен не представляет никакой ценности, но она человек, хотя и женщина, и заслуживает уважительного отношения. Но тащить ее через весь замок в полуобнаженном виде, а затем предлагать в качестве ставки в карточной игре! Такое поведение бросит тень на всех нас.
— Уэстбрука не волнует, что о нем скажут люди, — взорвался Мартин. — Он достаточно богат, чтобы не считаться с мнением общества!
— Я почти обезоружен данью восхищения с твоей стороны, — резко заметил Бретт, — но впредь прошу тебя не предпринимать попыток объяснить моим друзьям, кто я такой.
Мартин вспыхнул, но не отвел взгляда.
— Ты почти прав, — продолжил Бретт. — Я заключаю практически любое пари, но я еще не настолько пьян и не настолько пренебрегаю правилами приличия, чтобы бросать кости на твою сестру. Выдай ее замуж, если она тебе надоела. С такой внешностью ты без труда найдешь ей партию и сбудешь с рук. Почему бы не сосватать ее нашему юному Федерсу?
Кейт прикусила губу, чтобы сдержаться. Как он смеет говорить о ней в таком тоне, словно она вещь, которой распоряжаются по своему усмотрению? Он ничем не лучше Мартина — безжалостный человек, привыкший добиваться своего, не считаясь с чувствами других людей. Она нисколько не удивится, если выяснится, что он соблазнил половину женщин в Лондоне.
— Ты настолько богат, что, наверное, сможешь найти с полдюжины владений, о которых даже и не подозревал, — нетерпеливо буркнул Мартин, — но Кейт — все, что у меня осталось. Ставлю ее против целого имения. Ты не можешь Мне отказать.
Все это время Барнаби Радж сидел молча, но, услышав последнее заявление, он повернулся и уставился на Мартина. Его поросячьи глазки расширились и заинтересованно сверкнули.
— Имения? — спросил он.
— Заткнись, Барнаби, — предупреждающе рявкнул Мартин. — Это не твое дело.