Бретт слегка расслабился. Он выполнил самую первую и самую важную часть плана: вызволить Кейт из гарема и убрать от двери стражей. Теперь, если люди Ибрахима смогут отвлечь остальных охранников, а Ибрахим с Чарлзом — ликвидировать двоих стражей до своего возвращения, то их план удастся.
— А теперь к делу, — сказал дей.
— Я хочу, чтобы моя жена покинула дворец вместе со мной, — заявил Бретт.
— Полагаю, прежде чем вести переговоры об освобождении вашей жены, нам сначала следует поговорить об Абделе Кадире, — возразил дей. — В конце концов, именно поэтому мы здесь. Если бы не это, я бы мог просто прислать вашу жену в консульство Британии, как только она нашлась.
— Это самое лучшее, что вы могли бы сделать, — встрял Уиггинс. — Правительство моей страны было бы о вас очень высокого мнения.
— Меня не интересует, какого мнения обо мне правительство вашей страны, — ответил дей. — Меня интересует только мое положение.
— В таком случае очень советую вам прислушаться к мнению правительства Англии, — резко бросил Бретт, — пока ваши просчеты не стоили вам трона.
Взгляд дея посуровел.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы англичанин говорил мне о том, что происходит в моей стране, — отрезал он. — Я скорее спрошу совета у своих жен.
— Они бы и то не натворили таких дел, каких натворили вы, — сказал Бретт, прежде чем Уиггинс успел дать более сдержанный ответ. — Вы оскорбили французского посла и спровоцировали правительство Франции. Так мог поступить только глупый человек.
— Неразумно оскорблять того, кто сильнее вас, — пояснил Уиггинс.
— Вторую ошибку вы сделали, когда думали, что французов не интересует Африка. Еще как интересует. Они только и ждут подходящего момента, чтобы воспользоваться вашим поведением как предлогом и ввести сюда свою армию. Вашим третьим просчетом было то, что вы думали, что сможете воспользоваться победой над французами, чтобы получить власть над остальными странами Северной Африки. Победы вам не видать, и никто из правителей — от Мухаммеда Али до султана Марокко — не желает, чтобы вы стали сюзереном вместо турецкого султана.
— Вы думаете, что султан и Абдель Кадир помогут вам, но султан слишком слаб и слишком занят своим гаремом, а Абделя Кадира интересует только то, как заполучить ваш трон, — объяснил Уиггинс. — Пока еще есть время принести извинения французам и замять этот инцидент.
Желтоватая кожа дея стала почти белой от ярости, но он обуздал свой гнев.
— И какой вклад желания вашего правительства могут сделать в процветание моей страны?
— Мы не хотим видеть в Африке французов, — ответил Уиггинс. — Они обнаруживают заслуживающее порицания стремление обосноваться здесь надолго. К тому же всякий раз, когда они побеждают своего противника, каким бы слабым и незначительным он ни был, — дей вспыхнул гневом, услышав, как посторонние люди порочат его страну, — они снова начинают думать, что должны править всей Европой. Англия вот уже на протяжении пяти или шести веков то и дело вынуждена разубеждать их, и, поверьте, это очень утомительное занятие. Так что для всех будет гораздо лучше, если мы сможем разрушить их иллюзии.