На Чарлза была возложена неизбежная миссия довести до сведения Нэнси, что к рассвету понадобится новая припарка. Его не было так долго, что Кейт уже начала бояться, что Нэнси наотрез отказалась выполнять ее поручение, но наконец он вернулся и сказал, что к трем часам припарка будет готова.
— Как тебе это удалось?
— Это все Валентина, — сказал Чарлз, не сдержав улыбку. — Когда я объяснил, чего хочу, Нэнси начала визжать на какой-то разновидности французского, который я не понимаю. Когда я спросил, не научит ли она меня готовить припарку, она выгнала меня из кухни. В дверях я чуть не столкнулся с Валентиной. Она была закутана в пышный халат, волосы были накручены на папильотки, которые топорщились в разные стороны, а лицо покрыто толстым слоем крема. Мадам набросилась на Нэнси, и во время замысловатого обмена исконно французскими ругательствами они пришли к соглашению, что Нэнси приготовит припарку, а Матильда подарит ей какое-то украшение, по которому та много лет сходит с ума.
— Тебе все равно надо было научиться готовить припарки на тот случай, если Нэнси снова откажется это делать, — сказала Кейт, надеясь, что страсти скоро улягутся. Бретту нужна была помощь обеих женщин.
— Нэнси меня даже близко к кухне не подпустит. Она сдалась только потому, что Валентина грозилась сама приготовить припарку.
— Тебе лучше отдохнуть, насколько это возможно, — сказала Кейт, не желая тратить время на думы о Нэнси, пока в этом не возникнет необходимость. — Я позову тебя утром.
Чарлз вернулся в комнату, а Кейт приготовилась ждать.
Рано утром Бретт начал метаться в кровати и стонать, и с каждой минутой его беспокойство все нарастало. Кейт постоянно обтирала его губкой, но жар и беспокойство не спадали. Когда в четвертом часу Чарлз принес припарку, рана по-прежнему сильно гноилась, и, казалось, воспаление и раздражение усилились. Они дали ему лекарство, и остаток ночи только его хриплое дыхание выдавало его тяжелое состояние.
С наступлением утра пришел доктор Бертон, но не принес успокоения.
— Все именно так, как я и ожидал. Рана сильно инфицирована, но гной выходит, так что нет нужды ее вскрывать.
После завтрака Кейт осталась дежурить у кровати Бретта, но ни лихорадка, ни его беспокойство не уменьшались. Она не хотела покидать его, даже когда подошло время обеда, но Валентина отправила ее в спальню, наказав, чтобы она не выходила оттуда до ужина. Кейт была уверена, что тревога не даст ей заснуть, но, едва коснувшись головой подушки, девушка погрузилась в такой глубокий сон, что ее с трудом растолкали.