Зик выглядел менее злым, менее напряженным, но не разговаривал. Молча забрался в фургон и натянул на себя одеяло.
— Не нужно закрываться, — сказал Джейк. — Фермеры вчера уехали домой.
Кузнец вывел лошадь, которую Максвелл отдал ему в уплату за работу, и привязал сзади фургона. Потом вынес украшенное седло из черной кожи и упряжь и бросил все в фургон.
— Эта лошадь ваша, — удивился Джейк.
— Мне не нужны ни лошадь, ни седло, — ответил кузнец. — Они могут понадобиться Зику. Никто не знает, когда ему снова придется бежать, чтобы спасти свою жизнь.
— Ему больше не придется бежать, — твердо произнес Джейк.
Джейк смотрел на дымок, лениво поднимающийся над все еще тлеющими балками. Он, конечно, знал, что фермеры ненавидят его, но с трудом мог поверить, что они сожгли его дом. Очевидно, это работа не индейцев или разбойников. В пожаре не было ничего случайного или поспешного. Все столбы в корале выдернуты и вместе с жердями сложены в кучу в хижине и в бараке. Джейк не удивился бы, если бы узнал, что они плеснули нефтью на сухое дерево, чтобы лучше горело. Должно быть, тщательно поддерживали огонь, пока ничего не осталось.
— Кто мог это сделать? — Изабель была ошеломлена.
— Руперт, — прошипел Зик. — Один из моих хозяев.
— Он думает, что я причастен к твоему побегу, — предположил Джейк.
— Вы можете сквитаться с ним, — отозвался Зик. — Я знаю дорогу.
— Это будет пустая трата времени. Они все поклянутся, что весь день сидели дома. И никто не подтвердит, что Руперт купил раба, бил и морил его голодом. В этом они все заодно. Что сделал один, сделал для всех остальных.
— Но сжечь ваш дом!
— Здесь не много было.
Это не так уж походило на дом, но это был его дом, единственный, какой у него когда-либо имелся, который он защищал в войну, куда вернулся, когда потерял все остальное. И вот теперь его нет. У Джейка появилось искушение принять предложение Зика и броситься прямо в поселок фермеров. Половина из них были бы мертвы до рассвета.
Но он этого не сделает. Это вызовет новую волну ненависти, еще больше сирот.
Безопасность Изабель и мальчиков — вот главная причина, почему он не хочет мстить. Только он и его стадо отделяет их от вынужденного возвращения в Остин. Добраться до Нью-Мексико — лучшая месть.
— По седлам, — велел он мальчикам. — Мы едем в лагерь.
— Стемнеет прежде, чем мы доберемся туда, — возразила Изабель.
— Я знаю, но хочу начать перегон до рассвета. Ждать еще день я теперь не могу.
Лагерь оказался зловеще тих. Все следы работы были уничтожены. Джейк подъехал к изгороди, закрывающей вход в каньон, — она была так завалена кустарником и лозами, что почти не различалась.