— Здесь много камней. Все спотыкаются.
— Вам нужно отдохнуть. Пусть Вилл и Пит уберут посуду.
— Я сделаю это сама.
Он сел рядом, жуя одну за другой большие порции бобов и бекона. Очевидно, его не волновало, что бобы разварились, а бекон по-прежнему жесткий.
— Мальчики еще недостаточно мускулисты. Но за месяц в седле должны набрать силы, — по-видимому, его больше не волнует ее нога. Изабель рада, что у мальчиков дела лучше, чем ожидалось, но сейчас не хочет говорить о них. Она устала, нога болит, она едва в состоянии есть то, что сама приготовила, ей недоело всегда думать о ком-то другом.
Но выбора нет. Они с Джейком рядом только из-за мальчиков. Не будь их, она никогда бы не вернулась на его ранчо. И, конечно, не согласилась бы ехать в Нью-Мексико.
— Буду очень рада, если вы научите их всему, чему можно, до того, как мы доберемся до Санта-Фе, — Изабель старалась не поддаваться раздражению из-за того, что Джейк не интересуется ею. — Может быть, это поможет им найти работу.
— Что вы будете делать с младшими? Они не могут быть загонщиками.
— Не знаю.
— Но вы не можете вернуть их в Остин. Брет чуть постарше, но Вилл и Пит слишком малы, чтобы…
— Нет.
— Вы не можете заботиться о них сами.
— Что-нибудь придумаю.
Изабель хотела, чтобы Джейк ушел. Она не хочет даже пытаться думать о том, как сделать счастливым кого-то, когда сама несчастлива. Нужно побыть одной, самой посочувствовать себе, если больше некому. Это ненадолго. Нога перестанет болеть через день-другой.
Но дело не в ноге. Она чувствовала себя подавленной и нелюбимой. Это случалось нечасто, но иногда одиночество побеждало. В большинстве случаев удавалось убедить себя, что это неважно, но не сегодня. Если завтра с ней что-нибудь случится, не будет никого, кто вспомнил бы о ней дольше, чем на пять минут, и с этим трудно смириться.
— Почему бы вам сегодня не лечь в хижине?
— Что? — Изабель потеряла нить разговора.
— Спите в хижине. Вам будет удобнее, чем в фургоне.
— Со мной все в порядке.
— Вы можете подвернуть ногу, забираясь в него и вылезая.
— Вы боитесь, что я не смогу приготовить завтрак?
— Я боюсь, что вы еще раз растянете ногу. Мне придется вас оставить, но один я не справлюсь со всеми этими парнями.
Ну и ну, он все-таки беспокоится, по-своему, конечно.
— И вообще, вам неудобно спать вне дома. Такая женщина, как вы, заслуживает дом с деревянным полом и занавесками на окнах.
Изабель не поняла — это комплимент или просто сочувствие.
— Вы хотите сказать, мне нечего делать в этом путешествии?
— Нет, я не хочу, чтобы вы еще больше заболели.