Тропинка была сильно утоптанной и достаточно широкой, поэтому Бретана подумала, что животные не могли проложить ее. Это обстоятельство сначала заронило в душу девушки некоторую надежду, а затем опасение, что ее выбросило на землю, где уже жили люди. Такая возможность так ее поразила, что она даже остановилась.
Бретана точно не знала, где она сейчас находится, или, вернее, не знала местонахождение корабля перед тем, как ее смыло за борт. Ведь уже прошло несколько дней с того момента, когда она видела берега Шетландских островов. Из того, что она знала о дальнейшем курсе корабля, можно было сделать вывод о том, что сейчас она находится далеко не только от Англии, но и от того места, куда направлялся Торгуй.
Где бы это ни было, главное в том, что ее новыми хозяевами вполне могут стать сподвижники Торгуна. От этой обескураживающей мысли у нее отпало всякое желание заниматься дальнейшим изучением побережья. Да и вообще, найти что-либо путное здесь она и не надеялась. Скоро станет темно и холодно, и ни к тому, ни к другому она, учитывая ее душевное состояние и отсутствие подходящей одежды, не была готова.
Будучи хозяйкой Глендонвика, Бретана не привыкла преодолевать какие-либо серьезные препятствия, а уж бороться за выживание в незнакомой и враждебной среде ей и подавно не приходилось. Но как бы ни была избалована Бретана, она знала, что без убежища ей сейчас ну просто никак не обойтись, и поэтому решила, что самое разумное сейчас — это продолжать двигаться тем же путем.
По мере того как она поднималась по извилистой тропинке, шум прибоя постепенно заглушался мягким шелестом обрамляющих ее сосен, в кронах которых шумел холодный ветер. Дорога становилась все круче, петляя по склону холма. Из-за густой растительности поле зрения Бретаны было очень ограничено и она мало что могла видеть впереди.
Девушка задыхалась от подъема, и не только из-за крутизны тропинки, но и оттого, что ее ушибленные ребра мучительной болью отзывались на каждый глубокий вздох. Наконец, к своей радости, она достигла конца тропинки и вышла на обрамленную деревьями травянистую лужайку.
Это как раз и было то плато, которое она видела снизу. Но теперь, ценой таких мучений, она могла видеть то, что раньше было скрыто от ее взора. На дальнем конце лужайки, у самого края круто обрывающегося к океану утеса, возвышался дом. Он не был похож на те строения, которые Бретане приходилось видеть раньше.
Если бы она не заметила его раньше, то удивительного в этом ничего бы не было, поскольку все строение было покрыто толстым слоем ярко-зеленого дерна. Создавалось впечатление, что оно выросло прямо из расположенного внизу мшистого ковра.