Но он и не твой, Джемайма. Но она никогда не была влюблена, поэтому этого не понимает. Большинство женщин, начиная с подросткового возраста, постоянно влюбляются и переживают расставания. Им хорошо знакома подобная ситуация: приходишь на вечеринку, а объект твоего пылкого обожания уходит с другой девушкой. Они потратили часы на разговоры с подружками о той «суке», которая увела чужого парня. И прекрасно осознают, что, хотя сейчас им больно, это не конец света.
Но, в отличие от большинства девушек, у Джемаймы не было переходного возраста. В то время как ее сверстницы развлекались на вечеринках, экспериментировали с косметикой, нарядами и обнимались с мальчиками в темных спальнях на кроватях, заваленных одеждой, Джемайма сидела дома с мамой, объедалась, смотрела телевизор и мечтала о любви,
Она начала ходить на вечеринки только в университете, да и тогда редко отваживалась выбраться из дома. Джемайма Джонс подружилась с группой таких же непопулярных ребят, как и она. Они называли себя отщепенцами и делали вид, что наслаждаются своей непохожестью на других, но на самом деле мечтали быть такими же, как все.
И до недавнего времени Джемайма почти не проявляла интереса к противоположному полу. Конечно она уже не девственница. Но ей никогда не приходилось ощущать томление, лежать всю ночь, не сомкнув глаз, и молить, чтобы он обратил на нее внимание и вздрагивать от боли, осознав, что он никогда не ответит на ее чувства.
— Пышечка!
Мои раздумья прерывает знакомый голос. Медленно поворачиваюсь и пытаюсь сообразить: с какой стати я слышу этот голос на корпоративной вечеринке? Дешевое белое вино ударяет мне в голову — я глотала один бокал за другим весь вечер, чтобы успокоить нервы. Голова немного кружится. Ну ладно, не немного. Сильно кружится.
И тут я вижу их. Софи и Лизу. Стоят рядышком. Приветливо улыбаюсь широченной улыбкой чеширского кота, собираюсь произвести впечатление.
— Вы обе выглядите… — делаю паузу и оценивающе оглядываю их с ног до головы. — …потрясающе! — великодушно завершаю я.
Мой голос звучит очень громко: как только Софи Лиза вошли в зал, воцарилась гробовая тишина. Потому что Софи и Лиза сегодня превзошли самих себя. Они вырядились так, будто собрались на съемку видеоклипа, но это не киностудия, а всего лишь Килберн. И в старом добром «Винном погребе» на Килберн Хай-роуд они выглядят совершенно нелепо.
Лиза, видно, только что из парикмахерской. Ей так распушили волосы, что она с трудом проходит в дверь. На ней маленький лоскуток ткани — платьем это назвать никак нельзя, и туфли со множеством ремешков на высоченных каблуках.