Над толпой возвышались портреты в траурных рамках, под фотографией погибшей молодой женщины была помещена подпись:
КТО УБИЛ ЛОНТИ?
Активисты раздавали плакаты налево и направо, охотников держать их было хоть отбавляй даже среди членов братства, перегруженных транспарантами.
Послышался нарастающий вой сирены. В сопровождении полицейской машины ко входу подъехал катафалк. Шестеро крепких мужчин извлекли черный фоб и подняли на плечи, готовые к символическим похоронам. Вслед за первым гробом из толпы вынырнули остальные четыре – того же цвета, но поменьше размерами.
Толпа расступилась, гробы поплыли к лестнице, хор затянул прощальный псалом, и на глаза у меня навернулись слезы. Один гробик олицетворял Онтарио.
На поднятых руках люди передавали гробы друг другу.
Упустить драматический момент телевизионщики никак не могли. Камеры, размещенные вплотную к трибуне, фиксировали каждую деталь скорбного действа. На протяжении сорока восьми часов репортаж будет смотреть вся страна.
Гробы установили на невысоком помосте посреди лестницы прямо перед трибуной. Митинг начался.
Активист, взявший слово первым, поблагодарил всех, кто принял деятельное участие в подготовке мероприятия. Меня поразило, какое количество приютов, благотворительных миссий, общественных кухонь, клиник, юридических контор, церквей, центров занятости, ассоциаций помощи безработным, а также выборных должностных лиц в той или иной степени оказались задействованными.
Откуда, спрашивается, проблема бездомных при столь грандиозной поддержке?
Ответили на вопрос шесть ораторов. Причины проблемы крылись в недостатке средств и сокращении бюджетных ассигнований, в глухоте федерального правительства и слепоте городских властей, в отсутствии сочувствия у людей состоятельных и консерватизме законодательной базы. Перечисление можно было продолжать до бесконечности.
Мордехай, выступивший пятым, счастливо избежал повторов и поведал о последних часах жизни семейства Лонти Бертон. Едва он приступил к рассказу о том, как младенцу, похоже, последний раз в жизни меняли пеленки, наступила полная тишина. У людей застыли лица. Я смотрел на гробы, казалось, в одном действительно лежит крошечная девочка.
А потом, гремел низким, вибрирующим голосом Мордехай, семья покинула приют. Ни мать, ни дети не подозревали, что из-за обрушившегося на город снегопада жить им осталось всего несколько часов. Мордехай не знал, куда семейство двинулось из приюта. Но я не обратил внимания на полет его фантазии. Подобно окружающим, я был загипнотизирован нарисованной картиной.