Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, взволновало ее до слез.
— Ты никогда меня не потеряешь, — заверила она. — Через несколько часов мы поженимся и вместе проведем всю оставшуюся жизнь.
— Я знаю, Ана, но мне всегда приходилось дорого платить судьбе за все. Я столького в жизни лишился, что ты не должна осуждать меня за мои опасения потерять тебя. Я не усну, пока мы не повенчаемся.
— Это значит, что тебе следует спать со мной. У тебя станет легче на душе, и мы оба отдохнем.
Она увлекла его к постели. Джад рассмеялся, но в смехе его звучало беспокойство.
— В твоей постели спать я уже никак не смогу, даже с моим раненым плечом.
— Ну конечно, — кокетливо прощебетала она, заставляя его опуститься на кровать. — На это я и рассчитываю.
Присев рядом с ним, она начала расстегивать на нем рубашку.
— Так что если вы передумали, мистер Девлин, так и скажите. Потому что, когда я вас раздену, вам уже никуда не деться.
— Но твои родители? Что они скажут, если обнаружат меня здесь?
Диана осторожно стянула с него рубашку и бросила ее в ноги кровати.
— Ты же слышал и видел мою маму? Я унаследовала от родителей свою пылкую натуру. Они едва ли вправе осуждать меня за желание быть с моим любимым.
— Это правда, но у твоего отца нашлись бы возражения…
Диана сбросила рубашку и стояла перед ним обнаженная.
— Милосердное небо, но ты воплощенное искушение! Ты отдаешь себе отчет в том, что ты со мной делаешь?
— О да. Полностью, и это меня приводит в восторг. Очень приятно видеть, как ты счастлив быть со мной.
— Лукавое создание! Ты разыгрываешь соблазнительницу, чтобы заставить меня забыть мои опасения, ведь так?
— Ну конечно. И, по-моему, мне это удается.
— Слишком хорошо удается. Но мы должны быть осторожны. Если я стану двигаться чересчур энергично, моя рана может снова начать кровоточить.
Диана озабоченно нахмурилась.
— Я об этом не подумала. Но ведь должен быть способ избежать этого.
Глядя на его великолепное нагое тело, она решилась:
— На этот раз я обо всем позабочусь.
— Лучше уж мы оба постараемся.
От его прикосновения к ее груди Диана вздрогнула и застонала.
Джад, сев в постели, с тревогой взглянул на нее.
— Прости, любимая. Я сделал тебе больно?
— Нет. Просто моя грудь стала очень чувствительна.
Джад любовался ею в дрожащем свете свечи.
— Твоя грудь так прекрасна. Она немного набухла, а соски потемнели и стали темно-розовыми.
Его прикосновения понемногу становились для нее мучительной сладкой пыткой.
— Поцелуй мою грудь, Джад. Я хочу ощутить твои губы, исцеляющие мою боль.
Джад с готовностью исполнил ее желание. Диана одновременно сгорала и содрогалась. Его руки спускались все ниже, и чем ближе он был к таинственным глубинам ее тела, тем громче становились ее стоны чувственного восторга. Погружаясь в нежную пленительную тьму, Джад тоже издал стон, стон невыразимого наслаждения. Диана оказалась хорошей ученицей. Выгибаясь, она умело вошла в ритм его движений. Дыхание ее стало прерывистым. Со всей накопившейся в ней страстью она впилась губами в шею Джада.