Фил Пулман устраивал прием по случаю женитьбы своего подопечного. А это означало, что зрители всех телеканалов станут свидетелями знаменательного события. Еще накануне вечером представители всевозможных вещательных компаний протягивали многочисленные кабели по территории его поместья в графстве Кент и устанавливали аппаратуру, выбирая наиболее выгодные точки для съемки.
Сейчас Пулман был занят тем, что давал многочисленные интервью, в которых рассказывал романтическую историю, состряпанную пресс-службой о том, как Эйнджел спас из объятой пламенем машины Полу и с первого взгляда влюбился в нее.
— Мисс Дайвелл не сразу согласилась принять его предложение. Но в конце концов поверила в искренность чувств Эйнджела.
Далее предприимчивый продюсер оповещал журналистов о недавно подписанном контракте певца с «Пи Джи рекорде» и сообщал о его творческих планах.
В это время сам жених уже полчаса безуспешно пытался проникнуть в комнату Полы.
Но Марджори, выбранная подружкой невесты, была тверда как скала.
— Мистер Тейт, даже не надейтесь, что я впущу вас. Разве вам неизвестно, что видеть избранницу до свадьбы — дурная примета?
— Сжалься, Мардж, я не видел Полу со вчерашнего вечера. Неужели тебе доставляет удовольствие лицезреть меня в столь подавленном состоянии. Позволь взглянуть на нее хоть одним глазком?
— Ни за что!
— Ну ладно, — неожиданно произнес он. — Если ты настаиваешь, я удалюсь.
Повернувшись, он зашагал прочь. Марджори посмотрела ему вслед и, вернувшись к Поле, заметила:
— Для такого мужчины, как Эйнджел Тейт, сдача позиций была слишком поспешной. Вот увидишь, он что-то задумал.
В подтверждение ее догадки под окном раздался странный шум. Обе женщины, не долго думая, выглянули наружу и стали свидетельницами следующей сцены. Эйнджел Тейт при помощи Кларка Хоупа, мужа Марджори, деловито пристраивал к стене особняка длинную лестницу. Причем проделывал это на глазах у телевизионщиков с самым невозмутимым видом.
— Эй! — не удержалась от возмущенного крика подружка невесты. — Что это вы затеяли?
В ответ Эйнджел, зажав в зубах алую розу, полез наверх. Лестница, едва доходящая до окна третьего этажа, подозрительно раскачивалась, грозя настойчивому влюбленному падением.
Но, судя по всему, возможная опасность мало его пугала, так как, оказавшись на половине пути, он остановился, взял розу в руку и продекламировал сонет, некогда написанный Робертом Бернсом для своей возлюбленной:
Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Моя любовь — как песенка,