Какой-то мальчуган лет двенадцати катил по деревянной мостовой тележку с картофелем. Одеждой ему служили лохмотья, и весь он был покрыт грязью и сажей — начиная с косматой головы и кончая изношенными ботинками, из которых сквозь дыры выглядывали пальцы босых ног. Портовые рабочие, шумные и грубые, нахально разглядывали Элизабет, но она игнорировала их взгляды. С трудом пробравшись через их толпу, она адресовала свой вопрос исключительно мальчику.
— Извини меня, — позвала она его, и он с удивлением к ней обернулся.
— Вы со мной говорите, мэм? — недоверчиво спросил он.
— Ну конечно, с тобой, — улыбнулась Элизабет. — Будь так любезен, проводи меня, пожалуйста, к капитану торгового судна, которое сегодня отправляется в Индию.
Она старалась произносить слова бесстрастным голосом, но в то же время в сердце ощущала непроизвольную симпатию к этому ребенку, который стоял перед ней, как солдат перед генералом. Грязь на лице не скрывала его худых ввалившихся щек, а глаза блестели голодным, измученным блеском. Сперва ей показалось, что мальчику на вид лет двенадцать, потому что он был довольно высокого роста, однако при ближайшем рассмотрении она поняла, что на самом деле ему не более девяти или десяти лет. Глядя на него, Элизабет вспомнила свое детство, и ее пронзило чувство вины: так не похожи друг на друга были две жизни — ее собственная и эта, случайно увиденная здесь, в порту.
— Ах, мэм, да он же вон там, направо, — указал ей мальчик пораненным пальцем. Там стояла группа мужчин на фоне внушительного корабля, и один из них, низенький загорелый человечек, одетый в свободно болтающиеся брюки и камзол с блестящими пуговицами, усиленно размахивал руками и, по-видимому, давал указания остальным.
— Капитан Милз — вот тот, кто вам нужен, — мудро заключил ребенок. И добавил с оттенком гордости: — Это мой корабль. Он называется «Молот ветров».
— Твой корабль? — она посмотрела на него с некоторым сомнением. — Ты плаваешь на этом корабле?
— Да, мэм. А теперь мне лучше поскорее погрузить на него этот картофель, а то капитан обязательно будет меня ругать. — Он широко улыбнулся. — Всего хорошего, мэм.
— Всего хорошего. И большое спасибо.
Элизабет сперва засмотрелась на то, как он катит тяжелую тележку по мостовой, не обращая внимания на едкие замечания нахальных портовых рабочих, а затем быстро последовала за ним. Погруженная в мысли, она видела перед собой только одну-единственную цель — попасть на корабль. Элизабет старалась не подавать вида, что замечает преследующие ее откровенные восхищенные взгляды, слышит грубые выражения или недвусмысленные приглашения. Получив указания и отсалютовав, от капитана Милза по одному отходили окружавшие его люди, но когда он сам повернулся, чтобы уйти, Элизабет окликнула его: