К тому времени, когда Фрэнк Честер вернулся в отель, Брайони успела смыть грязь и пот с тела и промыла волосы густой мыльной пеной. Затем она вытерлась тонким изорванным полотенцем, выдаваемым постояльцам отеля, и расправила свои угольно-черные волосы так, что они влажной волной упали вдоль спины.
Она лежала в неудобной постели, когда вошел Фрэнк. Ночная лампада у кровати давала тусклый свет, а через жалюзи пробивались лучи звезд, которые чуть касались хрупкой фигуры девушки, съежившейся под простыней. Брайони крепко закрыла глаза и вся дрожала.
«Пожалуйста, оставь меня, — молча молилась она. — Пожалуйста, дай мне время привыкнуть ко всему этому».
Сердце ее ныло. Тело было напряжено, фаланги пальцев на руке, лежавшей под подбородком, побелели от судорожного сжатия.
Фрэнк, не отрываясь, смотрел на нее. Его лицо раскраснелось от выпивки, которую он успел перехватить. Он купил Брайони кое-какую походную одежду, потом заходил в салун, чтобы выпить и проиграть часть денег, вырученных от продажи бизоньих шкур. Чуть ковыляя, он подошел к постели и поглядел на девушку, которая тихо там лежала.
Какая же она красавица! Вилли Джо прав. Фрэнку еще не доводилось встречать подобных женщин. Ее черные волосы выглядели при отсвете ночного неба такими темными и блестящими. Ее кожа была гладкой и белой, черты лица тонкими. Губы были такими мягкими, когда он целовал ее перед уходом. А как она пахла! Ну просто мед!
Фрэнк бросил связку купленной для нее одежды на пол и поспешно расстегнул рубаху. Он весь дрожал от возбуждения и нетерпения. Каким наслаждением будет спариться в эту ночь с женой Джима Логана! Это будет двойное наслаждение, ибо он не только крепко отомстит своему старому врагу, но и насладится одной из самых очаровательных женщин на свете. Дыхание Фрэнка стало учащенным, и он наконец сбросил с себя всю одежду и, пошатываясь, добрался до другой стороны кровати. Пружины матраса застонали под весом его грузного тела. Он скользнул ближе к спящей рядом девушке и протянул дюжие ручищи, чтобы схватить ее.
Когда он дотронулся, Брайони одеревенела. Она лежала нагая под простыней, так как у нее не было чистой смены после ванны. Когда Фрэнк прикоснулся к ее нежной коже, она отчаянно вскрикнула. Он повернул ее лицом к себе, затем сел и, отбросив прочь простыни, впился глазами в ее блестящее обнаженное тело.
— Уф, как долго я ждал этого момента, — пробормотал ковбой, и глаза его заблестели похотливым огнем.
Смрадный запах алкоголя и крепкого табака в его дыхании вызывал у нее отвращение, но Фрэнк не давал ей ни отпрянуть, ни прикрыть наготу.