— Я ничего не боюсь, — бросила девушка, вызывающе взглянув на него. — И уж вас — тем более.
— Рад услышать это. — Он подтянул ее ближе к себе и наклонился к ней. Его темные, с оттенком голубого пламени глаза прожигали ее насквозь. — Если это не из-за меня ты шарахаешься, как теленок перед тем, как на нем ставят тавро, то в чем же дело? — сипло протянул Джим.
Она уже собиралась ответить, но он не дал ей этого шанса. Он поцеловал ее, крепко держа за плечи и притянув к себе. Брайони ойкнула и попыталась увернуться. Но затем погрузилась в сладкий экстаз. Он целовал ее взахлеб, и когда она ответила на поцелуй, его руки скользнули с ее плеч на затылок и прижали голову к мощной груди. Она обняла его за шею и ответно целовала дрожащими горячими губами.
Они оба оказались во власти сладостного водоворота чувств. Брайони все глубже погружалась в волны страсти, ощущая вкус его губ, запах и прикосновение его тела. И ей вовсе не хотелось выплывать на берег. Когда его рука скользнула за пазуху клетчатой ковбойки и накрыла ее грудь, она издала стон, в котором звучал предельный восторг. Джим нащупал ее сосок и ласкал его, пока она не ахнула от желания и не прильнула к нему всем телом. Он поднял девушку на руки и понес в хижину, продолжая целовать ее. Но, когда они пересекли деревянное крылечко, остатки здравого смысла вернулись к ней. Она с трудом оторвала губы от его рта.
— Нет, Техас! Нет! Мы не должны! Отпусти меня!
Но Джим не замедлил шагов. Он пронес ее через небольшую комнату в единственную спаленку в задней части хижины. Брайони сопротивлялась, но напрасно, он был слишком силен. Он уложил ее на кровать и не дал ей вскочить. Она оказалась распростертой на поблекшем лоскутном одеяле под его мускулистым телом.
— Нет! — снова крикнула она, когда он приблизил губы к ее рту. — Я замужняя женщина, Техас! Это нехорошо! Отпусти меня!
При этом она увидела, как в его кобальтово-синих глазах мелькнуло грозное пламя. Было совершенно ясно, что он испытывает. Она ощущала напряжение его сильного тела, вдавившего ее в постель, и боялась шевельнуться, опасаясь, что ее малейшее движение под ним может привести к тому, что он потеряет контроль над собой. Он, как и девушка, часто дышал и, сам не сознавая того, до боли сжимал ее руки.
— Ничего плохого в этом нет, моя куколка! — заверил он, глядя в ее бледное лицо. — Я не собираюсь обижать тебя. Но я не слепой. Вижу, что ты хочешь этого так же, как и я. Ты хочешь этого, querida. Ты хочешь, чтобы я любил тебя.
— Нет.
— Да.
Она попыталась выбраться из-под него, когда он вновь начал ее целовать. На этот раз ей удалось совладать с пламенем, бушевавшим у нее в крови. Из ее горла вырвалось рыдание.