Моя долгожданная любовь (Грегори) - страница 182

Затем Джим склонился над ней и помог встать. Он заключил ее дрожащее тело в объятия.

— Все позади, Брайони. Все-все позади. Больше они никогда не смогут причинить тебе вреда.

Она прильнула к нему всем телом, крепко обняв мужа, словно желая показать, что больше ни за что на свете не отпустит его от себя.

— Не могу поверить, что ты в безопасности. Мы оба спасены. Это просто чудо. — Прерывистый смех вырвался из ее груди, когда она коснулась его щеки, его губ. — О Джим…

— Катарина. — Оба они услышали это имя и предсмертный хрип, последовавший за этим, и одновременно уставились на окровавленное тело Фрэнка Честера.

— Фрэнк? — Брайони была уверена, что он мертв, но оказалось, что в его огромной туше оставался проблеск жизни. Она сделала шаг в его сторону, борясь с подступавшей тошнотой от вида и смрада, исходившего от его зияющей раны. Джим с мрачным видом шел рядом.

Не было сомнения в том, что Фрэнк подавал последние признаки жизни. Глядя на его измученное лицо и кровь, хлеставшую из отверстия в груди, Брайони почувствовала себя дурно. Чтобы прийти в себя, она несколько раз глубоко вздохнула и опустилась рядом с ним на колени.

— Фрэнк. Мы здесь, рядом с тобой.

Ее изумило, куда подевалась ее ненависть к этому человеку. Глядя на него, умирающего, беспомощного, стонущего от боли, она понимала, что должна что-то почувствовать по отношению к нему, но нет, ничего этого не было. Она жаждала его смерти, но, видя его при смерти, не ощутила удовлетворения. Ее кольнула мысль, что он погиб, пытаясь удержать Вилли Джо от выстрела. Он получил пулю, предназначавшуюся ей. Ее изумлению не было предела. Застыв над ним, она покачала головой и прошептала:

— Почему, Фрэнк? Почему?

Его оливково-карие глаза в отчаянии сосредоточились на ее лице. Рука чуть шевельнулась.

— Катарина, — задыхаясь, просипел он. — Про… сти… ме… ня.

— Да, Фрэнк. Все позади. — Она положила руку на его ладонь. Он сжал ее на секунду, собрав остатки былой мощи, затем обмяк. Брайони явственно чувствовала, как жизнь уходит из его пальцев. Его рука повисла. Лицо свела судорога. Последний стон, и его не стало. Не стало этого огромного медведя, использовавшего ее, обманувшего, а перед самой смертью спасшего ее от гибели. В горле девушки застрял хрип, и она, наклонившись над телом, закрыла глаза. Джим шагнул к ней и поднял ее.

— Брайони, пойдем. Больше здесь нечего делать.

Она позволила ему увести себя. Они проследовали по тропинке, пока не дошли до большой гладкой скалы. Джим снял свою куртку из оленьей кожи и накинул ее на дрожащие плечи жены. Он опасался, что она может упасть в обморок.