Старик взглянул на часы – было ровно девять. Интересно, чем они сейчас заняты?
Он поднялся по ступеням, окинул взглядом свое королевство: сады, обнесенные темно-красной стеной, отделяющей парк от внешнего мира, заросли бамбука, нежно шелестевшего при малейшем дуновении ветра, каменные львы со сложенными на спине крыльями, устроившиеся на ступенях дворца, круглые пруды с лебедями...
В тот момент, когда он уже собирался войти в дом, раздалось гудение мотора. За шумом ливня механический гул воспринимался скорее как подкожная вибрация. Старик повернул голову и заметил прыгавший с волны на волну катер, оставлявший за кормой пенный след.
У руля стоял Азер в наглухо застегнутом бушлате, Зема, закутанная в плащ, казалась рядом с ним совсем крохотной. Старик знал, что у нее теперь совсем другое лицо, но даже издалека узнавал ее повадку. Эта высокомерно-вызывающая манера держаться и привлекла его внимание двадцать лет назад, потому-то он и выделил Зему среди сотни других детишек.
Азер и Зема.
Убийца и воровка.
Его единственные дети.
Его единственные враги.
Стоило ему сделать шаг – и сады ожили.
От куста отделился первый охранник, второго он заметил за липой. Двое других материализовались на посыпанной гравием дорожке. Все его телохранители были вооружены МР-7, самым эффективным в ближнем бою: патроны использовались дозвуковые, они могли пробить любую броню – что из титана, что из кевлара – с расстояния в пятьдесят метров. Так, во всяком случае, утверждает поставщик оружия. Но какой во всем этом смысл? Враги, которых он опасается, дожив до своих лет, не путешествуют со скоростью звука и не пробивают полиуглеродный состав: эти враги живут внутри его самого, предаваясь терпеливой и методичной работе разрушения.
Он пошел по аллее. Охранники тут же окружили его живым кольцом. Так он теперь передвигался всегда, где бы ни находился. Его жизнь была драгоценным сокровищем, утратившим былой блеск. Старик добровольно заточил себя за парковой оградой и никогда не расставался с толпой охранников.
Он направился ко дворцу – одному из последних йали Дженикоя. Летний дом, выстроенный из дерева, стоял прямо на воде, на бетонных сваях. В высоком здании с башенками была торжественная строгость крепости и одновременно небрежная простота рыбацкой хижины. Солнечные лучи отражались от старой черепицы, как от зеркала, фасады же, напротив, поглощали свет, посверкивая тусклыми, но благородными проблесками. Вокруг царила атмосфера дебаркадера: пахло морем, старым деревом, тихий плеск воды навевал мысли об отъезде на курорт.