— Почему?
— Было бы невероятно жестоко разлучать тех, кто любит друг друга.
— Животные не могут испытывать любовь или другие чувства, — парировал Роджер. — Я отказываюсь покупать испорченный товар. На ярмарке сотни пони. Пусть Миранда выберет другого.
— Правильно, ваша светлость! — крикнул из толпы какой-то мужчина. — Стойте на своем!
— Да, покажите жене, кто в доме хозяин, — добавил другой.
Блайд с негодованием посмотрела на советчиков из толпы.
— Гектор когда-нибудь бывал испуган? — спросила она, поворачиваясь к Роджеру.
— Да, конечно.
— Страх — это чувство.
Роджер холодно посмотрел на жену.
— А он когда-нибудь обижался на грума?
— Да.
— Это тоже чувство.
Щека Роджера начала нервно дергаться.
— Разве сегодня ты не просил Миранду не вертеться, чтобы не нервировать Гектора?
Роджер оставил вопрос без ответа. Тогда Блайд громко закончила:
— И это чувство.
В ответ у Роджера задергалась вторая щека.
— Если животное может испытывать страх или обиду, если оно нервничает, то способно любить, — продолжала Блайд. — Поскольку Миранда выбрала этих пони, я покупаю голубоглазую. — Она повернулась к торговцу: — Вы согласны уступить обоих за сорок пять гиней?
— Хорошо, по рукам, — согласился шотландец. — Я никогда не лгу, миледи. Это действительно волшебные животные.
— Я верю вам, сэр.
— Ты сумасшедшая, — прошипел Роджер.
— Да, но для этого есть причины, — ответила Блайд. Она подвела пони к груму, пока торговец не передумал. — Слепота — это не бесплодие. Я собираюсь заняться разведением пони и вытеснить шотландцев с рынка.
— Она действительно дочь Мидаса! — воскликнул кто-то в толпе.
Не обращая внимания на возгласы зевак и неодобрительные взгляды мужа, Блайд сказала, обращаясь к Миранде:
— Теперь мы должны дать им имена, потому что нехорошо приводить в дом безымянных животных. Это может принести несчастье.
— Большей глупости я в жизни не слышал, — пробормотал Роджер.
— Не обращай на него внимания, — прошептала Блайд девочке на ухо. — Как ты хочешь их назвать?
Малышка в нерешительности переводила взгляд с одного животного на другое, а потом сказала:
— Мама Блайд, помоги мне.
«По крайней мере хоть кто-то в семье Дебре ценит мой ум и нуждается в моей помощи», — с улыбкой подумала Блайд. Давай назовем черного Периклом, — раздумчиво произнесла она, — а его подругу Аспазией.
— Пери и Аспа! — восторженно воскликнула Миранда.
— Перикл и Аспазия, — повторила Блайд. — Во времена древних греков Перикл правил большим городом, который назывался Афины. У него была любовница Аспазия, которая управляла и Афинами, и самим Периклом. — Блайд искоса посмотрела на мужа. — Аспазия была очень красива и умна, а Перикл проявил достаточно мудрости, чтобы прислушиваться к ее советам.