— Хочешь, я займусь этим?
— Это моя свадьба, — покачал головой Джон, — я и должен все распутывать. Но я рассчитываю на твою помощь.
— Хорошо. Как скажешь.
Вдвоем братья направились в зал. Джон подумал, что его младший брат едва ли не впервые сам предложил свою помощь, и с благодарностью взглянул на Росса.
Перед тем как им войти, Росс положил руку на плечо старшему брату.
— Джон…
— Да?
— Это твой ребенок?
— Я не знаю, — ответил Джон и первым вошел в зал.
Все голоса разом смолкли.
— Леди и джентльмены, — громко сказал он, — я благодарен вам за то, что вы почтили нас своим присутствием. Но в связи с неожиданными обстоятельствами свадебное торжество откладывается на неопределенное время. — Увидев явное неудовольствие на лицах гостей, Джон понял, что необходимо как-то разрядить обстановку, и добавил: — Разумеется, все вы будете приглашены на нашу первую годовщину… Если только моя супруга не потребует развода после всего произошедшего.
Эта шутка не помогла: дамы начали возмущенно перешептываться, а многие мужчины не скрывали радости по поводу того, что это Сен-Жерме-ну, а не им, подбросили незаконнорожденного ребенка. В этой щекотливой ситуации Джон мог сделать единственное — принести свои извинения и попрощаться с гостями.
— После того как вы завершите трапезу, мой брат проводит вас, — закончил Джон.
— Неплохо сказано, братец, — прошептал Росс, и на этот раз в его словах не было насмешки.
Братья покинули зал, и Джон жестом подозвал дворецкого.
— Да, сэр? — Доббс стоял перед хозяином, ожидая приказаний.
— Передайте ее светлости, пусть приведет девочку в мой кабинет после ухода всех гостей.
— Хорошо, ваша светлость.
Доббс направился к парадной лестнице, а Джон к черной. Он поднялся на второй этаж, вошел в свой кабинет, достал бутылку виски, налил полный стакан и опорожнил его залпом, после чего налил еще одну порцию и опустился в глубокое кожаное кресло.
Прикрыв глаза, Джон вспомнил одно за другим все события этого безумного дня. Он был скорее в смятении, чем в гневе. Одно было для него ясно: за отвратительной сценой, которую устроила Лизетта Дюпре, стоял Уильям Гримсби. Самому Джону было наплевать на то, что свадебное торжество оказалось испорченным. Но стоило ему подумать об Изабель — и его охватывало горькое чувство: за что ей выпало такое унижение? Его жена — самая прекрасная, самая желанная на свете — не заслужила этого! Станет ли она теперь разговаривать с ним?..
Вслед за этим к нему пришли не менее печальные мысли — Джон вспомнил о разговоре с майором Граймсом. Война между Англией и Америкой уже разразилась, но, не желая омрачать день свадьбы, Джон решил сказать об этом Изабель чуть позже. Простит ли она его теперь?