— Осторожнее, мисс Монтгомери, — предупредил он.
— А что вы сделаете? — с вызовом проговорила она. — Откажетесь оплатить мой выход в свет?
Джон усмехнулся:
— А ведь вам только этого и хочется, верно?
Изабель вздернула нос и отвернулась. Вечерний холод заставил ее зябко передернуть плечами, о чем она тут же пожалела.
— Вы замерзли? — спросил герцог.
Девушка покачала головой, не глядя на него.
Джон снял плащ и укутал в него девушку, задержав руки на ее плечах чуть дольше, чем это было нужно. О господи, как трудно ей было находиться наедине с этим человеком! Раньше она никогда не оставалась одна с мужчиной…
— Благодарю вас, ваша светлость, — смущенно пробормотала Изабель. Она опять покраснела, но надеялась, что в темноте герцог ничего не заметит.
— Отчего вы краснеете?
Изабель готова была провалиться сквозь землю. Она мучительно подыскивала тему для разговора — и, как ей показалось, нашла:
— Ночь холодна. Вы уверены, что не замерзнете?
Джон покачал головой:
— В этой ночи все еще чувствуется дуновение лета.
— Лета? — повторила Изабель, недоверчиво взглянув на своего собеседника. Боже — он улыбался, и его лицо было близко, так близко, что она могла коснуться его губ, поцеловать его…
— В это время в моих шотландских владениях снега, должно быть, уже по пояс, — говорил между тем герцог.
Представив себе это, Изабель невольно зябко передернула плечами и подумала о том, что пора сменить тему. В конце концов, сколько можно обсуждать погоду?
— Сегодня День святого Фомы, — коротко сказала она.
— Святого Фомы? — Джон улыбнулся; его развеселила эта мысль. — Вы религиозны, мисс Монтгомери?
Изабель кивнула.
— Хотя я и посещаю воскресные службы только тогда, когда туда не ходит моя мачеха с сестрами, я все же надеюсь обрести место на небесах, чтобы увидеть мою умершую мать. Я верую, что господу наши поступки и помыслы важнее, чем количество прослушанных литургий.
— Я полагаю, что для меня приготовлено тепленькое местечко кое-где еще, — заметил Джон.
Изабель улыбнулась его словам. Говорить с этим человеком оказалось вовсе не так сложно, как ей подумалось вначале.
— Сегодня двадцать первое декабря, — заметил Джон. — Осталось всего несколько дней до шотландского праздника Хогманэй.
— Хогманэй? Что это?
— Шотландский Новый год.
— Вы, я вижу, любите Шотландию, — заметила Изабель.
— Самый древний мой титул — шотландский.
— Какой же?
Джон подмигнул ей:
— Граф Безбожный, разумеется!
Изабель рассмеялась нежным, мелодичным смехом, так похожим на звуки ее флейты.
— Взгляните на небо, — проговорил герцог.
Она подняла глаза к небу, озаренному светом луны и звезд.