— Старых Дней?
— Древние праздники, — объяснил он, порывшись в своих ментальных записях. — Хогманей — это канун Нового года, еще есть день Середины Лета, Белтейн, и день Всех Святых. Друиды и пикты праздновали дни солнца и дни огня, насколько нам известно. Короче говоря, в эти священные праздники призраки получают свободу и могут бродить повсюду, где пожелают, творить зло и добро, как им заблагорассудится. — Он задумчиво потер подбородок. — Близится Белтейн — кельтский праздник, так что внимательнее смотри по сторонам. — Его глаза заискрились лукавством, и я поняла, что он наконец вышел из своего научного транса.
Я засмеялась.
— Так здесь полно знаменитых привидений?
Фрэнк пожал плечами.
— Не знаю. Если хочешь, спросим мистера Уэйкфилда в следующий раз, когда его увидим.
Мистера Уэйкфилда мы встретили в тот же вечер. Вместе с другими соседями он пил лимонад в холле отеля, празднуя освящение новых домов.
Похоже, он слегка смутился, когда понял, что нам все известно, — едва ли ему стоило бы поддерживать языческие верования, но он заявил, что это просто местные предрассудки, ничего, заслуживающего внимания.
— Это довольно занятно, — поведал он, и я с подавленным вздохом поняла, что нас ждет еще одна ученая лекция. Что касается Фрэнка, то он тут же почуял родственную душу, и вдвоем они начали выделывать первые па этого исконного парного танца, который так любят все ученые академики. Они принялись обсуждать архетипы, проводить параллели между древними предрассудками и современными религиями… Окликнув проходившую официантку, я заказала еще чаю.
Зная по опыту, как нелегко бывает отвлечь Фрэнка от подобных дискуссий, я попросту поставила перед ним чашку, после чего спокойно удалилась.
Нашу домохозяйку, миссис Бейрд, я нашла на диванчике у окна, где она угощалась печеньем вместе с каким-то пожилым мужчиной, которого представила мне как мистера Крука.
— Я вам о нем рассказывала, миссис Рэндолл, — заявила она с радостным видом. — Это он все знает про растения.
— Миссис Рэндолл очень интересуется травами, — поведала она своему спутнику, закивавшему с вежливым видом. — Сушит их в книгах, и все такое.
— В самом деле? — Мистер Крук с любопытством поднял кустистые седые брови. — У меня есть сушилки — настоящие, прошу заметить, — для растений и всего такого. Мне их подарил племянник, когда приезжал на каникулы после университета. Он их привез специально для меня, и мне недостало духа сказать, что я ни в чем таком не нуждаюсь. Сушить травы — это понятно… На сетке или в связках… Но зачем их расплющивать — я понятия не имею.