- Боже мой! - не выдержала Гвенвифар. - Я уже не дитя, которое не может и шагу ступить без няньки! Я возьму своего дворецкого, сэра Лукана, и Бракку, чтобы было кому причесать меня и зашнуровать мне платье, если я задержусь там на ночь, и чтобы спать в изножий моей кровати. Зачем мне кто-то еще?
- Но послушай, Гвенвифар, тебе следует иметь свиту, подобающую твоему положению. При дворе еще остались некоторые из соратников Артура.
- Тогда я возьму Эктория, - сказала Гвенвифар, - он - приемный отец Артура и рыцарь знатного рода, прославившийся во множестве войн.
Моргейна нетерпеливо вскинула голову.
- Старик Экторий и Лукан, потерявший при горе Бадон руку! Почему бы тебе тогда не прихватить еще Кэя и мерлина, чтобы собрать при себе всех стариков и калек? Тебе следует взять в качестве охраны хороших бойцов, способных защитить тебя в том случае, если этому человеку взбредет в голову задержать королеву ради выкупа или еще что похуже.
- Если он не будет обращаться со мной как с сестрой, все его притязания потеряют основу, - терпеливо повторила Гвенвифар. - А кто станет дурно обращаться с сестрой?
- Не знаю, действительно ли Мелеагрант такой добрый христианин, сказала Моргейна, - но если ты его не боишься, Гвенвифар, то ты, наверное, знаешь его лучше, чем я. Несомненно, ты можешь подыскать себе в свиту старых, утративших ловкость воинов - что ж, пускай. Ты можешь предложить этому человеку жениться на твоей родственнице, Элейне, чтобы его притязания на трон стали более вескими, и назначить его своим наместником...
Гвенвифар содрогнулась, вспомнив огромного грубого мужчину в скверно выделанных шкурах.
- Элейна - благородная дама. Я не отдам ее за такого человека, сказала королева. - Я поговорю с ним: если я сочту его человеком честным и способным поддерживать мир в стране, то тогда, если он поклянется в верности лорду моему Артуру, я дозволю ему править островом... Соратники Артура мне тоже нравятся не все, но человек может не уметь обращаться с дамами и вести себя за столом, и все же быть достойным рыцарем.
- Ушам своим не верю! - заметила Моргейна. - Слушая твои хвалы моему родичу Ланселету, я уж было решила, что, на твой взгляд, человек лишь тогда может считаться рыцарем, если он хорош собой и безукоризненно себя ведет при дворе.
Гвен не хотелось снова затевать ссору с Моргейной.
- Ну что ты, сестра. Я всей душой люблю Гавейна, хотя он грубый северянин, путающийся в собственных ногах и не умеющий связать двух слов в беседе с дамой. Судя по тому, что мне известно, Мелеагрант может оказаться таким же неотшлифованным алмазом, и потому я и решила поехать на эту встречу - чтобы лично вынести суждение.