— Не понимаю я этого, Анита. Просто не могу понять.
— Знаю.
Мне подумалось, не по этой ли причине мы с Ронни стали видеться реже, чем раньше. Устала я объяснять ей себя. Нет, не объяснять — оправдывать.
Ты моя подруга, подумала я, лучшая подруга. Но я перестала тебя понимать.
— Ронни, играть с оборотнями и вампирами в армрестлинг я не могу. Честную битву я проиграю. Единственный способ выжить и спасти моих леопардов — это чтобы другие оборотни меня боялись. Боялись моей угрозы. Я стою ровно столько, сколько моя угроза, Ронни.
— Так что ты туда поедешь и их убьешь.
— Я этого не говорила.
— Но сделаешь.
— Я постараюсь этого избежать, — пообещала я.
Она подтянула колени к груди. Где-то она умудрилась порвать колготки, и из дырки сиял отлакированный ноготь. Лак Ронни носила с собой в сумочке на всякий случай. Я носила пистолет, а сумочки у меня вообще не было.
— Если попадешь в полицию, позвони, я внесу залог.
Я покачала головой:
— Если меня поймают, когда я вознамерюсь пускать в расход троих или больше в общественном месте, залога сегодня не будет. Полиция даже допрос вряд ли закончит до утра.
— Как ты можешь быть такой спокойной? — поразилась она.
Я припомнила, почему мы с ней перестали так часто встречаться. Точно такой же разговор был у меня с Ричардом, когда в город прибыл наемный убийца, имеющий на меня контракт. И ответ я дала тот же.
— Истерика ничем не поможет, Ронни.
— Но ты даже не злишься!
— Ну нет, злиться-то я злюсь, — ответила я.
Она покачала головой:
— Нет, я имею в виду, что тебя это не возмущает. Не удивляет, не... — Она пожала плечами: — Нет у тебя естественной реакции.
— Естественной для тебя. — Я протянула руку, не давая ей ответить. — Ронни, у меня нет времени заниматься вопросами морали. — Я сняла трубку. — Сейчас позвоню Жан-Клоду.
— Я все уговариваю тебя бросить вампира и выйти за Ричарда, но, видимо, не одна причина мешает тебе с ним расстаться.
Я набрала номер «Цирка проклятых» по памяти, почти не слушая слов Ронни:
— Может быть, ты не хочешь бросать любовника, который еще хладнокровнее, чем ты.
Телефон звонил.
— Ронни, на кровати для гостей лежат чистые простыни. Извини, что сегодня у нас девичьей болтовни не получится, — сказала я, не поворачиваясь.
Послышался шорох юбки, и я поняла, что Ронни вышла. Ничего хорошего не было бы ни мне, ни ей, если бы она увидела мои слезы.