Джейсон вытаращил глаза:
— Такой реакции я у тебя еще никогда не видел. Надо будет запомнить реплику.
— Ты мне просто напомнил об одной вещи, которая меня смутила, вот и все.
Улыбка его стала чуть поуже.
— Я так и знал, что дело здесь не во мне.
— И нянчить твое самолюбие я тоже не собираюсь, Джейсон. Занимайся этим сам.
— Как всегда. — Улыбка его исчезла, лицо стало серьезным. С соломенными волосами и синими глазами он как-то неуместно смотрелся на черном шелке; его выгоднее оттенял бы какой-то другой цвет. Конечно, кровать эта была создана как фон не для Джейсона, а для Жан-Клода.
Этой мысли хватило. Я ощутила его в гробу, мертвым для мира, ушедшим туда, куда после восхода солнца уходят вампиры. Ощущение было далеким, неспособным меня удержать или мне помочь. От него лишь веяло холодом и еще большей неуверенностью.
Я прислонилась к тяжелому вишневому столбу кровати, опираясь на него рукой. Но у меня недостаточно большая кисть, чтобы взяться за такой широкий столб. Кровать была большая — не меньше двуспальной.
— В чем дело, Анита?
Я покачала головой:
— Мне не хочется об этом говорить.
— Извини, я буду вести себя прилично. Обещаю.
— И дразниться не будешь?
Он попытался сохранить серьезность, но улыбка пробилась.
— Я бы обещал больше не дразниться никогда, если бы думал, что смогу сдержать слово. Но я обещаю постараться сегодня тебя больше не дразнить. Годится?
Я не могла не улыбнуться:
— Думаю, это честно. — И я села на край кровати.
— Ты сегодня будто потерянная.
Это было так близко к тому, что я сама о себе думала, что я повернулась к нему.
— Это так заметно?
— Только для того, кто тебя знает.
— И ты меня настолько хорошо знаешь, Джейсон?
— Иногда. А иногда ты меня полностью поражаешь.
Я натянула одеяло и влезла под простыню, сбросив тяжелое атласное покрывало. И оставила прилично места между собой и Джейсоном. Пистолет я сунула под подушку, поставив его на предохранитель. И — дополнительная предосторожность — поскольку я спала с теми, кто пистолетами не пользуется, в камере не было патрона.
— Честно, Анита, можешь придвинуться ближе, я буду прилично себя вести.
— Знаю.
— И не потому, что это не понравилось бы Жан-Клоду и Ричарду.
— Ричард уже со мной не встречается, Джейсон. Он уже не мой. — Даже от этих слов мороз пробежал по коже и засосало под ложечкой.
— Может, он так говорит, но если он узнает, что я пытался что-нибудь предпринять, что-нибудь серьезное, он меня заставит об этом пожалеть.
— Почему?
— Пусть он с тобой не встречается, но я готов прозакладывать любимую часть тела, что он не потерпит, если ты будешь встречаться с любым другим вервольфом. То, что он не может тобой обладать, еще не значит, что он тебя не хочет.