Я смотрела в его глаза, в это невозможно красивое лицо, и понимала, что он предлагает — душевный покой вместо честности. Утешительную ложь, раз я не хочу слышать правду.
— Я не хочу, чтобы ты мне лгал, но сегодня я, пожалуй, исчерпала свой лимит на горькую правду. Мне надо передохнуть.
— Тебе нужна минута покоя, чтобы все осмыслить. Я это понимаю. Я даже могу тебе предоставить несколько часов, но сегодня вечером у тебя встреча с Ричардом в лупанарии, и я боюсь, там тебя снова ждет горькая правда.
Я прильнула к нему лицом, потерлась о гладкость кожи между двумя расходящимися лацканами.
— Напоминание о Ричарде не улучшает мне настроения.
— Приношу свои извинения. — Он поглаживал меня по спине, вверх-вниз. Меховая оторочка рукавов проходилась от ягодиц до плеч. Это движение одновременно и успокаивало, и нет. Подняв глаза на Жан-Клода, я не знала, заплакать мне хочется или заорать.
— Я думала, что накормила этот ardeur.
Руки его застыли.
— Накормила, и хорошо накормила, но он никогда не уходит глубоко. Как насытившийся едок все еще любуется красиво сервированным десертом.
Очень мне эта аналогия не понравилась, но лучшую придумать трудно. Я прижалась телом к его халату и слушала успокаивающее биение его сердца.
Не отрывая лица от его груди, прямо в щекочущие губы меховые лацканы я сказала:
— Почему ты меня не предупредил, что она на это способна?
— Будь ты вампиром моей линии, я бы предупредил тебя, но ты не вампир, ты человек, и с тобой это не должно было получиться так.
Я отодвинулась поглядеть ему в лицо.
— И она может так входить в любого из своих... детей?
— Нет, эта способность держится только несколько ночей. Как только новый вампир наберет достаточно силы, чтобы контролировать свой голод, она уже не может войти, будто захлопывается открытая дверь.
— Она вызвала моего зверя, или зверей, или какую угодно чертовщину, которая во мне поселилась. И она знала, как это делать.
— Ее подвластные звери — все большие кошки.
— Значит, леопарды.
Он кивнул:
— В числе прочего.
— Я думала, только Мастер Зверей может призывать более одного животного.
— У него эта сила была почти с самого начала, но многие из старейших вырабатывают у себя различные способности. Она начала, как я понимаю, с возможности призывать только леопардов, а потом одну за другой и всех больших кошек.
— Если я на самом деле леопард-оборотень, она сможет мною управлять, если мы встретимся?
— Ты ее отбросила, ma petite.Так что сама можешь ответить на свой вопрос.
— То есть раз я ей смогла однажды дать пенделя, то смогу и второй раз?