– Это уже не теория. Я ее доказала, – сказала Доминга.
Я посмотрела на разлагающийся труп, и он ответил мне пронзительным взглядом.
– Тогда почему одна гниет, а другая – нет? – Обычная болтовня двух некромантов в очереди в магазине. – Скажи, а ты своих зомби оживляешь только в новолуние?
– Я могу помещать душу в тело и удалять ее столько раз, сколько захочу.
Я, не отрываясь, смотрела на Домингу. Смотрела и старалась, чтобы у меня не отвисла челюсть, и лицо не исказилось от ужаса. Она наслаждалась бы этим зрелищем. А я не хотела, чтобы она развлекалась за мой счет.
– Позволь мне проверить свою сообразительность, – сказала я голосам исполнительного стажера. – Ты помещаешь душу в тело, и оно не разлагается. Потом ты вынимаешь душу из тела, делая из него обычного зомби, и оно начинает гнить.
– Именно, – сказала Доминга.
– Потом ты снова суешь душу в гниющий труп, и зомби становится живым и осознающим. Когда душа возвращается в тело, разложение останавливается?
– Да.
Вот черт.
– Таким образом, ты можешь сделать так, что зомби навечно останется на этой стадии разложения?
– Да.
Черт и еще раз черт.
– А это? – На сей раз, я показала пальцем, словно на лекции.
– Многие мужчины заплатили бы за нее хорошие деньги.
– Погоди минутку – ты собираешься продать ее в качестве рабыни-наложницы?
– Возможно.
– Но... – Это было ужасно. Она была зомби – а это значит, что ей не нужно есть, спать; ей вообще ничего не нужно. Ее можно держать в шкафу и вынимать оттуда, словно игрушку. Идеально покорная рабыня. – Они так же послушны, как обычные зомби, или душа дает им свободу воли?
– Похоже, они очень послушные.
– А может быть, они просто тебя боятся? – сказала я.
Доминга улыбнулась:
– Может быть.
– Нельзя же вечно держать душу в тюрьме.
– Нельзя, – подтвердила Доминга.
– Душа должна отлететь.
– В ваш христианский рай или ад?
– Да, – сказала я.
– Это были дурные женщины, chica. Их собственные родственники отдали их мне. И заплатили за то, чтобы я их наказала.
– Ты взяла за это деньги?
– Использовать трупы без разрешения родственников усопшего – незаконно, – сказала Доминга.
Не знаю, хотела ли она меня напугать. Возможно, что и нет. Но этой фразой Доминга дала мне понять, что вся ее деятельность абсолютно законна. У мертвых нет никаких прав. Поэтому нам и нужны законы, защищающие зомби. Вот черт.
– Никто не заслужил вечного заключения в собственном трупе, – сказала я.
– Этим можно заменить смертную казнь, chica. Преступники могли бы после смерти трудиться на благо общества.
Я покачала головой:
– Нет, это неправильно.