Пол дрогнул и пополз вниз. Я пролетел через всю каюту и врезался в металлическую переборку. Стены, потолок, пол, за которые я тщетно пытался ухватиться, закружились в безумном танце. Быстрый взгляд на иллюминатор показал, что все остальные корабли моей небольшой флотилии так же беспомощно кувыркаются в пространстве вслед за флагманом.
Когда дикая качка слегка ослабела, я вылетел из каюты, скатился по узкой лесенке в коридор и ввалился в маленькую навигационную рубку с прозрачными стенами и встроенными в них дистанционными экранами. Два моих необычного вида лейтенанта отдали честь.
– Корус Кан! Жул Дин! – проревел я. – Вы что, решили развалить нашу колымагу?
Корус Кан с Антареса принадлежал к расе разумных существ с искусственно изготовленными металлическими телами. Его мозг и сердце, нервная система и другие жизненно важные органы были упакованы в вертикально перемещающемся сверкающем теле. Три могучие руки и ноги не знали усталости, из шарообразной мозговой камеры смотрел треугольник из пронзительных глаз.
Жул Дин был уроженцем одной из планет солнечной системы Спика. Его большое тело покрывала жесткая черная скорлупа, из которой торчали короткие толстые руки и ноги. Из головы высовывались спаренные круглые глаза.
Надо сказать, что экипаж нашего патрульного отряда составляли существа, призванные на службу с различных заселенных систем нашей галактики, но эти двое, пожалуй, были самыми необычными на вид.
– Простите, сэр, – объяснил Корус Кан. – Это необычно бурное космическое течение не отмечено в лоциях.
– Необычно бурное?
– Наша флотилия имеет самые легкие корабли во всем Межзвездном Патруле, – добавил Жул Дин, – поэтому нас так безбожно трясет. Мы не успели освоиться с одним течением, как тут же попали в другое.
– Какое бы там ни было течение, мы не должны выделывать такие пируэты посреди космоса, – возразил я. – Патруль должен придерживаться установленного курса, мы ведь не какие-нибудь торгаши!
Пока Корус Кан пытался обуздать брыкающийся крейсер, я наблюдал через обзорные экраны за остальными кораблями флотилии, потом обернулся и замер от восхищения перед величественной картиной света и тьмы, простиравшейся впереди.
Курс кораблей пролегал точно по границе света и тьмы – справа по борту была сплошная тьма внешнего космоса, изредка нарушаемая слабыми точками света.
Слева тянулся облакообразный пояс бесчисленных сверкающих звезд. Он плыл в черной пустоте, как маленький островок света, и в сотнях биллионов миль от самого крайнего солнца этого островка, параллельно ему, рассекала пространство наша небольшая флотилия.
