— Полагаю, не важно, кто именно доставит эти письма: ведь они пусты, а то одно, что написано, боюсь, может быть понятно только недругам Испании.
Услышав эти слова, Тристан переменился в лице: он окончательно убедился, что письма его были вскрыты, хотя, конечно же, он легко мог это предположить после своей последней встречи с Сандовалем на Кубе. Поскольку каталонец ничего не отвечал, Киньонес добавил:
— Ваша удача, что вы встретили меня в тот момент, когда я успел изрядно нагрузиться вином: если бы не это, я бы уже давно надел на вас колодки и оттащил прямо к дону Эрнану, который давно хочет кое о чем с вами поговорить.
Сказав это, он встал из-за стола и взялся за шпагу, поскольку окружившие его люди уже обнажили клинки и готовились напасть на него. Тристан дал команду своим приспешникам атаковать Киньонеса, сам же он был не из тех, кто спешит сразиться с противником, предпочитая, если возможно, загребать жар чужими руками. Капитан, прежде чем его противники сообразили что к чему, успел уложить двоих и схватился с двумя другими. Однако Тристан, улучив момент, зашел с тыла и предательски ударил Киньонеса кинжалом в спину. На крики в зале из кухни выбежал хозяин таверны, шум привлек и нескольких прохожих: они увидели, как Киньонес упал на пол и как его обыскивали, чтобы забрать у него письма. Позже некоторые утверждали, что драка вышла из-за женщины: кто-кто из свидетелей услышал, как Тристан велел своим спутникам найти и забрать письмо к донье Мариане. Но на самом деле все было так, как я вам рассказываю. Тристан смог отыскать лишь переданные им под видом писем чистые листы бумаги, которые только и хранил при себе Киньонес, после чего разбойникам удалось беспрепятственно скрыться.
Предательский удар Тристана едва не стал смертельным, так что Киньонес оказался прикован к постели почти на месяц. Находясь между жизнью и смертью, капитан, думая, что ему не выжить, открыл Авиле секретное поручение, которое дал ему Кортес, а именно отыскать в Толедо некую донью Мариану. Киньонес сообщил Авиле все подробности об этом деле, которые были известны ему самому.
Вскоре после внезапного появления и последующего исчезновения Тристана команда недосчиталась одного из матросов из числа тех, что были на корабле Киньонеса: никто не знал ни кто он такой, ни каково его прошлое, поскольку он мало с кем общался и всегда держался особняком.
— Я уверен, что именно он выпустил на волю тигров, когда мы были в открытом море, — заключил Авила, — и теперь посмеивается над нами, рассказывая о своих подвигах этому предателю Тристану.