Фактически дело обстояло так: их дед влюбился в сиделку, которая хотела женить его на себе, и Кэролайн сказала Джорджу, что есть только один способ предотвратить это. Но она имела в виду не убийство, а обращение в суд с просьбой признать старика недееспособным. Просто Джордж неправильно понял ее.
Сыщик Дональд Лэм встречался с Лоис Марлоу, и, по мнению Даттона, та передала ему дневник и другие документы. Вечером следующего дня на квартире Лоис Марлоу произошло настоящее побоище, при котором присутствовал и Дональд Лэм. Кэролайн Даттон увидела квитанцию, торчащую за подкладкой его шляпы.
Воспользовавшись удобной возможностью, она выкрала ее. Даттоны рассмотрели квитанцию, выданную камерой хранения «Риверсайд-отеля» в Рино, и пришли к выводу, что Лэм спрятал там от полиции дневник Кэдотта и другие документы. Было решено, что Горас поедет туда и возьмет бумаги.
На этом показания Даттона, касавшиеся непосредственно его, кончались. Он понимает, что виновен в сокрытии преступления, но надеется убедить суд присяжных, что действовал в целях самозащиты. Любой человек, знавший Кэдотта, подтвердит, что тот жил последнее время в страшном возбуждении.
Даттон хотел явиться к властям с повинной, но отложил это из-за дневника, в котором, как он полагает, содержится информация, порочащая его жену. Он рассказал правду и рад, что весь этот кошмар кончился.
Револьвер он закопал в землю по дороге из Вальехо.
Наверное, он сможет показать полицейским это место.
Он просит отметить, что сам считает то, что произошло между ним и Кэдоттом, нечаянным убийством в целях самообороны, а против Джорджа у него никогда ничего не было. Единственное, что тревожит его в сложившейся ситуации, — подозрения, которые могут лечь на Кэролайн в связи с обстоятельствами смерти ее деда.
Признание было застенографировано и подписано.
Все это заняло немало времени, хотя Эванс и спешил.
Даттон отказался от экстрадикции.
Наконец мы сели в самолет, взяв с собой Даттона, и вылетели обратно в Калифорнию.
Было чудесное утро. Всю дорогу до Сан-Франциско Даттон, с души которого свалился такой камень, спал как младенец.
Эванс время от времени начинал клевать носом, но всякий раз просыпался, судорожно трогал свой внутренний карман, в котором лежало признание Даттона.
Мои акции котировались невысоко, несмотря на то, что убийство Кэдотта было раскрыто. Когда я пытался что-то сказать Эвансу, тот только невнятно бурчал в ответ. Мы приземлились около десяти утра, и пилот подрулил к ангару. Он заглушил мотор, и в это время к нам бросилась огромная толпа народа.