— Какое все это имеет отношение к нашим проблемам?
— Разве вам непонятно? — удивился мой собеседник. — Закон запрещает корпорациям продавать ценные бумаги, не имея на то соответствующего разрешения. Но если казна пуста, корпорация становится частной собственностью — такой же, как и все другие владения.
— Ну и что?
— Власти штата заставляют корпорации платить налоги. Если их не платят, все права корпораций аннулируются, и они не могут более вести дела, но у них есть возможность продолжать свою деятельность в случае ликвидации задолженности и уплаты штрафа.
— Ловко, — заметил я.
Он самодовольно усмехнулся — усмешкой старой, опытной лисы.
— Видите ли, — объяснил он, — эти корпорации — мертвая оболочка прежнего бизнеса. Мы приобретаем лицензию, платим налоги и возрождаем корпорацию.
Мы, так сказать, покупаем невыплаченные долги, растраченный капитал. Обычно нам приходится платить мизерные суммы. Конечно, лишь немногие корпорации отвечают нашим требованиям. Но я знаю корпорации, как никто другой. Я проделаю для вас предварительную работу — наведу справки.
— Тогда для чего в письме, которое вы только что продиктовали, вы обязали меня назвать корпорацию?
— Чтобы обезопасить себя. Вы сами указываете в письме наименование корпорации. Я же действую просто как ваш атторни[3], следуя вашим пожеланиям. Я должен оставаться незапятнанным — при любых ситуациях. Ясно, мистер Лэм?
— Когда вы назовете мне корпорацию?
— Как только вы заплатите мне тысячу долларов.
— В вашем письме названо пятьдесят.
Он пристально взглянул на меня сквозь очки.
— Означенная в письме сумма более приемлема для вас, не правда ли? Однако рецепт вам — за пятьдесят, мои услуги — за тысячу.
— А потом?
— Потом вы заплатите мне десять процентов от общего куша.
— Как вы обеспечите свои права?
— Не беспокойтесь. Это не ваша забота.
Вновь появилась секретарша с письмом. Адвокат быстро пробежал его, подписал и вручил секретарше.
— Отдайте это мистеру Лэму. У вас есть при себе деньги, мистер Лэм?
— В настоящий момент нет, во всяком случае не та сумма, которую вы определили.
— Когда вы будете ее иметь?
— Через день-два.
— Приходите в любое время. Буду рад увидеться с вами.
Крумвезер поднялся, пожал мне руку длинными, холодными пальцами.
— Я полагал, — заметил он, — что вы лучше знакомы с неизбежными в такого рода делах юридическими требованиями. Вы казались более осведомленным, когда ворвались ко мне.
— Так оно и есть, но я терпеть не мог разъяснять юристам содержание законов, предпочитая, чтобы юрист сам мне их растолковывал.
Он кивнул, ухмыльнулся: