Проницательный взгляд Элизабет остановился на его лице.
— Стоит тебе забыться, — удивленно протянула она, — и ты начинаешь говорить совсем по-другому… на редкость правильно! Вот забавно! Так вот, об этом сходстве между тобой и портретом… знаешь, не так уж важно, что вы с ним будто один человек! Все дело в выражении лица… это просто непостижимо! У вас обоих совершенно одинаковое выражение лица!
— Точно, — наконец неохотно признал и он и со свистом втянул воздух. Каррику казалось, что он задыхается.
А Элизабет между тем продолжала:
— А одинаковое выражение лица бывает у тех, кто схож не только внешне, но и внутренне: тот же характер, тот же склад ума… о нет, хватит об этом! Так Бог знает, до чего договоришься!
Каррик молча согласился с ней. У него самого по спине бегали мурашки. Хотелось поскорей выбраться из душной комнаты, полной грудью вдохнуть прохладный, свежий воздух. Элизабет надела старые перчатки, повязала кожаный фартук и направилась к дверям.
— Куда вы, Элизабет? — спросил Каррик.
— Собираюсь заглянуть в кузницу. Надо кое-что подлатать.
Он не верил своим ушам, — Подлатать?! Вы?! Но как..?!
— Я и не такое умею, — улыбнулась Элизабет.
Каррик молча последовал за ней. Как выяснилось, кузница — крохотная лачужка, лепилась к самому корралю. Вокруг, как это обычно бывает на ранчо, кучами громоздился всякий хлам: сломанные колеса, ветхая косилка, мотки проволоки и сломанные железные обода от бочек. Изнутри хибара выглядела еще более ветхой. Казалось, достаточно слабого порыва ветра, чтобы она рассыпалась в пыль. От крыши почти ничего не осталось, Каррик заметил, что в нескольких местах дыры в стенах были аккуратно забиты мятыми железными листами. Инструментов было немного, в основном одно старье. Все было настолько ветхим, что страшно было смотреть.
Однако Элизабет, ничуть не смущаясь, тут же приступила к работе. Сломанный железный брус оказался довольно тяжелым. Одна бы она вряд ли справилась, но Каррик, подхватив брус, держал его на весу, пока Элизабет раздувала горн. Пришлось признать, что кузина оказалась неплохим кузнецом — упрямо закусив губу под его взглядом, она аккуратно постукивала молотком, и Каррик только подивился ее ловкости и сноровке. Искры дождем сыпались во все стороны, а Каррик вдруг понял, что никогда в жизни еще не чувствовал себя столь никчемным, как в эту минуту.
Не прошло и нескольких минут, как с ремонтом было покончено. Ловко окатив холодной водой раскаленный металл, Элизабет попросила Каррика вынести брус во двор, чтобы с его помощью прикрепить его на старое место под повозку — неимоверно древнюю деревянную колымагу, весившую никак не меньше нескольких тонн. Колеса ее, кривые и скрипучие, выгибались под самыми невероятными углами.