Комната была ярко освещена. Две лампы, раскачиваясь на железных цепочках, свисали с потолка, позволяя хорошо разглядеть лица сидевших за столом. Мужчины перебрасывались дружелюбными шуточками, то и дело разражаясь хохотом до тех пор, пока на пороге не появился Данмор. Сразу наступило молчание. Наконец повар, плосконосый малый с испещренным шрамами лицом то ли средневекового пирата, то ли немецкого студента, громогласно заявил:
— А, новенький, вот и вы наконец! Вон ваше место, в конце стола. Там и садитесь.
Как известно, повара все тираны, но на этот раз Данмор и не вздумал послушаться. Украдкой покосившись в сторону Танкертона, он заметил, что тот усаживается за один конец длинного стола, в то время, как доктор Леггс направился к противоположному. Вдруг тяжелая ладонь Данмора опустилась на плечо доктору.
— Вы ведь не собираетесь сюда садиться, доктор? — вежливо полюбопытствовал он.
— Это мое место, мой юный друг, — ответил тот. — Рад, что вы среди нас, Данмор. Лень… лень, мой друг — это величайшее зло, и мое сердце ликует при мысли, что вы, наконец, решили заняться делом.
— Благодарю, — кивнул Данмор, чувствуя, что глаза всех прикованы к ним обоим. Кое-кто даже замер стоя, не решаясь отодвинуть стул, словно опасаясь упустить хоть единое слово из их разговора. — Спасибо, доктор. Нет ничего более ценного, чем добрый совет. Он дороже золота, ведь оно так легко уплывает из рук, верно? И вот теперь я мечтаю хоть чем-то отблагодарить вас. Смотрите, тут как раз позади вас щель в стене, куда задувает ветер. Разве это место для человека вашего возраста?!
Доктор озадаченно заморгал, не понимая, куда он клонит.
— Нет тут никакой щели! — буркнул он.
— Ах, доктор, доктор! — мягко попенял ему Каррик. — Как это похоже на вас — жертвовать собой ради другого человека! Да вы еще, поди, схватите люмбаго или ревматизм, и все ради любви к ближнему! Какое благородство! Но я не позволю, чтобы вы принесли эту жертву!
С этими словами он мягко подтолкнул доктора в спину.
— Вот тут, возле очага… тут вам самое место, доктор, — мягко, но твердо сказал он. — Вот, где…
— Но, — пунцовый от бешенства попытался было возразить Леггс, — мое место всегда было там!
— Тихо, тихо, — примирительным тоном сказал Каррик. — Нисколько не сомневаюсь, что вы по привычке жертвовали собой для других. Но теперь все будет иначе — это место займу я!
Сказав это, он сел, вызывающе оглядевшись по сторонам. никто не шелохнулся. Взгляды всех были прикованы к доктору, так бесцеремонно вытесненного с почетного места, которое он всегда занимал, как второй человек в банде. Сам доктор явно пребывал в замешательстве; страх перед этим человеком, обида и жажда мести — все эти чувства боролись в его душе.