— Это не ответ, — запротестовал Дункан. — Сегодня рано утром ты заверил меня, что твоя поездка в район Шестой авеню — Мэплхерста никак не была связана со смертью Энн Хартвелл, и я взял на себя большую ответственность, дав тебе возможность уйти. А сейчас, после обнаружения этого нового преступления, Барни Морден разругался со мной вдрызг. Он считает, что мне следовало основательно допросить тебя этой ночью.
— Разве Барни не твой подчиненный? — невинно осведомился Морейн. — Если он не согласен с принимаемыми тобой решениями, то почему ты его не уволишь?
— Формально, — пояснил Дункан, — он действительно мой подчиненный. Но не забывай, что на носу выборы. При нынешней структуре власти у меня нет никаких шансов остаться окружным прокурором без поддержки политического босса. Сейчас на моей стороне Карл Торн, но я опасаюсь, что он выступит против меня, если я уволю Барни, а он будет не согласен с этим. Он уже дал понять, что потеряет интерес к моей кандидатуре, если я буду идти не в ногу.
— Что он понимает под этим “идти не в ногу”?
— Я думаю, что Торн имел в виду ту протекцию, что я оказал тебе и твоей секретарше. — Он сделал паузу и продолжил: — А теперь, когда я лояльно выложил на стол свои карты, думается, что пора и тебе сделать то же самое. Я прекрасно знаю, что ты никого не убивал. Я твой друг и уверен, что ты на это не способен. Тем не менее я убежден, что ты кого-то выгораживаешь.
— Кого же?
— А вот этого я пока не знаю, — признался прокурор. — Но не думай, что мне не удастся выяснить это рано или поздно.
— После того как ты излил мне душу, — подхватил Морейн, — настал мой черед взять слово. Однажды в Кооперативе экономических учреждений были нарушены законы. Ответственные за это лица заслуживали тюрьмы, но процесс над ними так и не состоялся. Сможешь ли ты ответить почему?
— Это как раз один из тех вопросов, которые мои противники не преминут поднять в ходе избирательной кампании, — ответил Дункан. — И тем не менее было очень трудно привлечь тех людей к ответственности. Общественное мнение их осудило, но с юридической точки зрения трудно доказать, что их действия должны квалифицироваться как преступления, а не как просто служебный проступок. Как бы то ни было, все материалы по этому делу исчезли, и на нем пришлось поставить крест.
— А что ты скажешь, Фил, — бил в точку Морейн, — если я тебе докажу, что эти люди не только допустили отступления от закона, но и обогатились за счет значительной части фондов Кооператива и именно они заплатили за то, чтобы вся разоблачающая их махинации документация пропала из прокуратуры? Что ты на это ответишь, а?