Прокурор, прищурившись, вглядывался в своего друга:
— Я бы сказал, что моя карьера будет сломана в тот день, когда это станет достоянием гласности.
— А если я добавлю, что твой псевдодруг Карл Торн отхватил более пятидесяти тысяч долларов на контракте с дорожными работами в Вест-Энде?
— Я не поверю этому.
— А если я тебе докажу? Как и то, что в твою контору поступили деньги, предназначенные для того, чтобы прикрыть эти делишки?
— Да ты с ума сошел!
— Нет, я в полном рассудке!
— Что ты подразумеваешь под этим “поступили в мою контору”?
— Я имею в виду то, что в прокуратуре есть работники, которым платят за то, чтобы они не давали в обиду преступников и мошенников. И эти люди оказывают влияние на линию твоего поведения. С твоим чистосердечием ты помогаешь их проделкам. Из-за своей доверчивости ты следуешь их советам. В итоге получается, что ты тоже в этом участвуешь.
— Не верю, — прошептал Дункан. — Ты все это выдумал, чтобы отвлечь мое внимание, Сэм.
— К сожалению, это правда, — напирал Морейн. — И рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я не собираюсь говорить с тобой о Диксоне, Фил. Эта встреча была мне нужна для того, чтобы обсудить вопрос о тебе самом. Я твой друг и хочу помочь тебе выбраться из этого осиного гнезда. Если ты так быстро готов подозревать даже меня, то почему же столь скептически относишься к утверждению о вероломстве твоих сотрудников? Я даю тебе честное слово, что тебя предали, Фил.
Дункан тяжело вздохнул:
— Я не могу в это поверить, Сэм. Морейн дружески потрепал его за колено.
— Теперь, когда я раскрыл тебе глаза на то, что происходит на самом деле, хочу, чтобы ты мне доверял. Полагаю, я смогу решить эту проблему таким образом, что ты с честью выйдешь из этой передряги.
— Это невозможно! — тихо произнес Дункан. — Созывается Большое жюри.
— А при чем здесь Большое жюри? — с недоумением спросил Морейн.
— Очень даже при чем, — ответил Дункан. — Члены Большого жюри являются политическими противниками той партии, которая сегодня занимает главенствующие позиции в городе и в графстве. Конечно, было политической ошибкой наделять этот орган контрольными функциями, но такое случилось, и никто не знает каким образом. Утверждают, что в руки членов Большого жюри попал “политический динамит” и оно собирается специально для того, чтобы рассмотреть эти документы и начать кампанию в пользу реформистской партии, которая могла бы обуздать коррупцию.
Морейн понимающе кивнул.
— Кажется, я знаю, откуда появился этот “политический динамит”, — прошептал он.