А что, если попросить снизу прислать нам кофе?
Я вручил ей сигареты, зажег спичку, подошел к телефону, вызвал «обслуживание» и попросил их прислать мне наверх пару кофейников с большим количеством сахара и сливок.
— Ты пьешь черный, не так ли, дружок? — спросила Берта.
— Да.
— Так вот, не беспокойся о сахаре и сливках для меня.
Я посмотрел на нее с изумлением.
— Я пришла к мысли, что они портят… аромат кофе.
Я в трубку сказал: «Простите, мы обойдемся без сахара и сливок. Пошлите пару кофейников с черным кофе, пожалуйста, и побыстрее».
— Есть ли какие-нибудь новости? — спросил я у Берты.
— Не знаю, что сказать. Представление началось в половине первого. Они обнаружили тело около полуночи. Подняли страшный шум. Заодно хотели узнать все о нашем деле: кто наш клиент и где его найти.
— Ты им это сказала?
— Конечно, нет.
— Трудно было держаться?
— Не очень. Я сказала им, что это профессиональная тайна. У меня могли бы возникнуть кое-какие затруднения, но они обнаружили, что ты рванул в Лос-Анджелес. Тут-то им и представилась возможность развернуться. Они сказали, что собираются догнать поезд на самолете и привезти тебя обратно.
— Долго ли они продержали тебя на ногах?
— Почти всю эту ночь.
— Они что, не догадались, что наш клиент Уайтвелл?
— Немного погодя.
— Когда вернулся Уайтвелл? Вчера поздним вечером, когда я уехал?
— В том-то и дело, дружок: он не возвращался!
— Ты хочешь сказать, что его не видела?
— Нет. Вчера — нет. Лишь сегодня утром. Часа в четыре.
— Где?
— Он заглянул сюда, после допроса в полиции. Очень извинялся, что втянул нас в такие передряги. Он очень, очень милый человек, Дональд.
— Чего он хотел, когда «заглянул сюда», да еще в четыре часа утра?
— Ну, просто… он хотел узнать, как я вынесла испытание, и извиниться за то, что навязал мне дело, которое поставило меня в подобное положение.
— А после того, как он все это проделал, что еще ему понадобилось?
— Да ничего.
— Он ни о чем больше не упоминал, как бы мимоходом?
— Поинтересовался тем, что мы собираемся рассказать полиции, а я сказала, что ему не о чем беспокоиться и что ты не разгласишь ничего… Он тогда заметил, что особенно надеется, что ты ничего не расскажешь о характере дела, которым занимаешься, или о каких-либо письмах… Я уверила его, что он может отправляться в постель досыпать без всяких тревожных мыслей.
— А Филипп? Он был у тебя вместе с отцом?
— Нет. Вот почему отец сюда и не вернулся. У него с Филиппом, как выяснилось, несколько разошлись точки зрения.
— Насчет чего?
— Точно не знаю, дружок, но думаю, что насчет тебя.