Ластер подумал с минуту, потом сказал:
— Ничего.
— Я хочу вернуться в Лос-Анджелес.
— Вы не можете уехать, пока мы не закончим расследование!
— Когда это произойдет?
— Не знаю.
— Я сообщу обо всем этом хозяину агентства Берте Кул. Если она пошлет меня в Лос-Анджелес, я поеду.
— Не разрешаю.
— Если меня запрут, я не поеду. Если же меня не запрут, я поеду… Да, и как насчет того, чтобы лейтенант подбросил меня до отеля «Сал-Сагев»?
— Не ломайте комедию, Лэм. Отсюда всего лишь два-три квартала. А вы нахал, Лэм. Клейншмидт так мне и рассказывал про вас, но… — сказал Ластер.
— Знаете что, Ластер? Я даю вам шанс. Я мог бы заставить вас отправить меня в Лос-Анджелес. Может, я и сделаю это, переговорив с Бертой Кул. А сейчас, сейчас я хочу, чтоб меня привезли в отель «Сал-Сагев».
Клейншмидт встал со стула.
— Пошли, Лэм, — сказал он.
У входа в управление стояла полицейская машина.
Клейншмидт ухмылялся, пока я забирался в нее.
— Ну?
— Я предложил ему отпустить тебя в Лос-Анджелес, приставить «хвост» из полиции Лос-Анджелеса, выяснить, не встречаешься ли ты с девушкой, и если встречаешься — забрать вас обоих. В противном случае — оставить тебя в покое. Он меня и слушать не стал. Он твердил, что это наверняка ты застрелил Бигана и что ты, слабак, сразу расколешься, как только тебя снимут с поезда и привезут сюда. А в пути — ни о чем с тобой не разговаривать.
Я зевнул.
Машина доставила меня к отелю.
— А как насчет вас, лейтенант?
— Что ты имеешь в виду?
— А что вы делали вчера в промежутке между восемь сорок пять и девять двадцать пять вечера.
— Я охотился за Биганом.
— И не нашел его, точно?
— Иди ты к черту, — ответил Клейншмидт и ухмыльнулся.
Берта Кул дремала. Одета она была с иголочки. Дверь в ее номер не заперта. Отворив ее, я встал на пороге.
Берта не шелохнулась, развалясь в кресле — голова набок, ритмично похрапывает.
Я громко кашлянул…
— Ты ждала кого-то и заснула? Или поднялась с постели, а затем оделась?
Она открыла глаза, выпрямилась в кресле.
Никакого перехода между сном и бодрствованием.
Только что сладко похрапывала, и губы слегка раскрывались с каждым выдохом, и сразу же на меня уставились острые блестящие глазки.
— Ох, Боже мой, Дональд, какой же это паршивый городишко! Они сняли тебя с поезда?
— Да.
— Они мне сообщили, что собираются это предпринять. Я сказала, что тогда вручу им иск о возмещении ущерба… Что ты им рассказал?
— Ничего.
— Они от тебя ничего не добились?
— Не думаю, что добились чего-то путного.
— Этот лейтенант молодчага, — сказала она. — А вот шеф полиции отвратительный тип. Входи, присаживайся. Подай мне вон ту пачку сигарет и дай прикурить.