— Входите, Лэм, присаживайтесь. Выпьете?
— Нет, спасибо. Все, кого ни встречу, толкают меня на выпивку.
— Это же прекрасно… Я искал вас, Лэм. Мне совестно из-за того, что получилось вчера вечером. Вы вели себя удивительно благородно. Ведь вы вполне могли загнать нас в угол. Я это оценил. И теперь, если вы считаете, что между нами все о’кей, — не так ли? — здесь выполнят любую вашу просьбу. Скажите ребятам, кто вы такой, и все заведение ваше.
— Я не намереваюсь вас эксплуатировать, Брекенридж, — сказал я. — Но у меня есть одна просьба.
— Какая?
— Мне может понадобиться один из ваших.
Брекенридж перестал улыбаться. Он не спросил, конечно, для какой цели. Просто его лицо стало непроницаемо, как у игрока в покер, когда тому сдают флеш, не меняя карт.
— Кто именно?
— Луи Хейзен.
Взгляд Брекенриджа смягчился, потом мой собеседник улыбнулся, спустя мгновение рассмеялся.
Что вы с ним намереваетесь сделать? — спросил он. — Прикончить?
— Нет. У меня может найтись для него работа. Это не причинит вам неудобства, если я на некоторое время его у вас… позаимствую?
— Мой Бог, конечно, берите вместе с пожеланием удачи.
— Я, конечно, оплачу ему то время, пока он будет у меня.
— Ни в коем случае. Я предоставлю ему… скажем, на тридцать дней… отпуск с сохранением заработной платы… Тридцать дней будет достаточно?
— Хватило бы и недели.
— Берите его, на сколько понадобится. Бедняга! Мне не хочется его увольнять, но… вы уже знаете, что он собой представляет. В общем, безобидный и добродушный человек, но совершенно помешан на боксе. Мне кажется, если я оставлю его здесь, он когда-нибудь навлечет на меня серьезные неприятности. А просто вышвырнуть — не могу и не хочу. В сущности, Лэм, вы сделаете мне одолжение, если заберете его на некоторое время. Я как раз собирался подыскать что-нибудь для него.
— Он у вас недавно?
— Да. Но в нем есть нечто такое, что… трогает душу.
Он похож на заблудившегося щенка: подходит, виляет хвостом, такой дружелюбный и веселый, что у вас не хватает духу выпихнуть его на улицу. Хотя там ему самое место. Луи надо бы пристроить куда-нибудь на ранчо, а то ведь в городе он постоянно дерется. Его столько колотили, что вытрясли все мозги. А он только повторяет: «Будь настороже, будь настороже!» Когда он вам нужен?
— Прямо сейчас.
— Как только он появится в зале, пришлите его сюда, я ему все объясню… Зачем он вам нужен, или это не мое дело?
— Хочу, чтобы он научил меня боксу.
— Он ваш, — произнес Брекенридж, но улыбка сошла с лица, а глаза сузились в раздумье, когда я пожимал ему руку, выходя из кабинета.