— Это Питер Хейл в своей кузнице. Больше некому. Вы только посмотрите, как он он сумел преобразить это ранчо.
Можете не сомневаться в том, что Питер, со своей стороны, предвидел многие из этих восторженных комплиментов. Да и как могло быть иначе? Здесь, на ранчо, царила атмосфера, соединявшая в себе воедино жалость, уважение и восторг, что ощущалось даже в гораздо большей степени, чем в университете, где он все-таки был известной личностью. И Питер, несмотря на присущую его характеру твердость и некоторую суровость, обладал достаточной чуткостью к подобным вещам и умел радоваться им.
В самый разгар работы он заметил, что слева от него произошло еле заметное изменение в освещении. Выпустив из рук молот и молниеносно выхватив «Кольт», он стремительно развернулся на вращающемся сидении, наставляя дуло своего пистолета на грузную тушу мистера Майка Джарвина как раз в тот момент, как тот распахнул маленькую боковую дверь в кузницу!
Кузница была сооружена с таким расчетом, что — когда помещение наполнялось дымом, который не уходил через дымоход или переднюю дверь — можно было открыть боковую дверь, что создавало сквозняк и дополнительную тягу. Теперь перед этой маленькой дверью стоял мистер Майк Джарвин, глядя на великана-калеку; увидев направленный на себя «Кольт», Джарвин торопливо сунул что-то в карман сюртука и поднял руки над головой.
— Вот ты, значит, где! — сказал Джарвин. — Похоже, к тебе уже и подойти нельзя, не оказавшись прежде на прицеле! Не дури, парень, а лучше скажи, чем я обязан такой встрече? К чему это все?
— Не дури, Джарвин, — в тон ему ответил Питер, — а лучше расскажи, какого черта ты подглядываешь за мной через дверь?
— Потому что, — быстро ответил Джарвин, — просто хотел увидеть тебя за работой, не отвлекая от дела.
— Вот как? — улыбнулся Питер.
— Да. По округе ходят легенды о том, как ты ловко умеешь стучать молотом. Слушай, сынок, может быть ты все же перестанешь наставлять на меня свою пушку, а?
— Подойди поближе, — сказал Питер.
— Ближе?
— Делай, что тебе сказано. Иди медленно, руки не опускай. Я никого не хочу убивать, но если вздумаешь дурить, то мне придется всадить тебе пулю в лоб. Имей это в виду, Джарвин!
— Боже мой, — охнул Джарвин, — так ты задумал убить меня!
— Ты и так слишком задержался на этом свете! — сказал Питер. — Тебя уже давным-давно следовало бы отправить к праотцам, Джарвин. Единственное, чего я никак не могу понять, так это, почему тебя ещё никто не пристрелил. Уверен, что многие ломают голову над тем же вопросом. Так что, полагаю, если я и прикончил бы тебя, то окружающие, и прежде всего шериф, были бы только бесконечно благодарны мне за это!