Вот и сейчас я вижу побелевшую от негодования Полину Ивановну и чувствую, как у меня у самого начинают дрожать Нервы, и понимаю, что это никуда не годится.
- Успокойтесь, Полина Ивановна, ну, прошу вас, - говорю я, стараясь и сам успокоиться при этом. - Я же знаю, что вы готовы нам всем помочь. Но припомните все-таки человека, который ухаживал за Верой или просто дружил с ней.
Я продолжаю бить в одну точку и ищу того, кто был с Верой в тот вечер. Но в то же время я чувствую, что ухожу с другого пути, от другой версии, которую упустить тоже ни в коем случае нельзя: исчезновение денег из Вериной сумочки и ограбление ее комнаты. Связаны эти преступления между собой? Когда произошло ограбление комнаты, в какой из трех дней после убийства или самоубийства Веры?
В этот момент в комнату заходит один из сотрудников, извиняется и, наклонившись к моему уху, тихо говорит:
- В мочь убийства под окнами этой квартиры стояла чья-то черная "Волга", эм двадцать один. Номер не известен. Приехали двое. Один куда-то уходил, второй ждал его в машине. Пока все. Работаем дальше.
Сотрудник кивает мне и выходит.
Сообщение это лишь добавляет пищи к моим сомнениям и опасениям по поводу пути, по которому я иду. Все мои мысли на минуту переключаются на то, что случилось в комнате Веры, и я не сразу понимаю, что сообщает мне Полина Ивановна.
- Ну, заходил один, заходил, - говорит она неохотно.
- А почему же вы его пустили без Веры? - невпопад вырывается у меня.
- Как так "без Веры"? - удивленно переспрашивает Полина Ивановна. - Она ж сама ему дверь отворила. А я так, из кухни только выглянула.
- Тьфу ты! - окончательно прихожу я в себя. - Ну конечно. Он, наверное, раньше еще приходил?
- Да, считай, еще летом.
- Летом?
- Ну да.
- Он что же, один раз всего и приходил?
- Зачем один раз? Не один. Только ничего там не было, - машет рукой Полина Ивановна. - Если бы что было, Верочка мне сказала. А этот как пришел, так и ушел. Ни имени, ни фамилии, ни кто такой, ничего не знаю. Потому как Верочке он был безразличен. А то бы уж будь спокоен...
- Какой же он из себя, тот человек? - не очень вежливо прерываю я старушку, хотя и не слишком надеюсь на ее память.
Так оно и оказывается. Никаких особых примет во внешности того человека Полина Ивановна, конечно, не запомнила.
- Ну хорошо, - говорю я. - А вот эти три дня, последние? И особенно первый из них, понедельник. Вы можете вспомнить, куда вы в понедельник уходили из дома, в котором часу и по каким делам?
- А чего вспоминать-то? Я и так знаю. У меня каждый день одни дела. Утром, значит, иду за молоком, хлебом. Ну, и там мясца кусочек или куренка. Но это при моей пенсии не часто можно. Да и возраст запрещает. Наш врач, участковый, двадцать лет он, считай, все у нас, дай бог ему здоровья, Валериану Афанасьевичу...