Тогда я снова взяла свое имя, и появились как бы две Эдны Катлер. Одной из них стала Роб, живущая в Новом Орлеане, а другая была настоящая Эдна Катлер.
— Очень, очень интересно, — сказал я. — От такой истории мог бы расплакаться даже самый крутой судья, сидя над своими законами.
— Я прошу не о сочувствии, а только о справедливости.
— Хорошо, — кивнул я. — А теперь давайте покончим с комедией. Все это выдумали не вы.
— Что вы хотите этим сказать?
— Не вы выдумали план, призванный поставить вашего мужа в затруднительное положение: чтобы он сделал ставку на самый большой выигрыш, а затем обнаружил, что банк пуст.
— Я вас не понимаю.
— Я знаком с очень многими юристами, но существуют всего четыре-пять, которые могли бы придумать действительно ловкий трюк, но чтобы придумать такое, нужен был чрезвычайно изобретательный юрист.
— Но я же вам говорю, что никакого плана не существовало. Я ничего не придумывала.
— Невольно приходит на память наш друг — Пол Нострэндер, — сказал я.
— А что он?
— Вы знали его?
Эдна Катлер умолкла на несколько секунд, обдумывая, как лучше ответить.
Пока она придумывала ответ, я улыбался, а затем сказал:
— Вы не ожидали, что вам может быть задан такой вопрос? Поэтому, Эдна, вы и не придумали заранее, как на него ответить.
Она сказала твердо:
— Нет. Я не знаю его.
Я видел, что на лице Роберты Фенн выразилось удивление.
— Вот здесь вы совершаете роковую ошибку, — сказал я.
— О чем вы?
— Секретарь Нострэндера может вспомнить, что вы приходили к нему в офис. В его книгах, возможно, даже есть запись на этот счет, по крайней мере вначале, когда он получил от вас гонорар. Люди в баре Джека О'Лири вспомнят, что вы приходили туда вместе с ним. Вас обвинят в даче ложных показаний. Ваш муж потратит состояние на частных детективов, чтобы установить все это. А когда все это всплывет на суде, судья поймет, что вы просто…
Она прервала меня:
— Ладно. Допустим, я знала его.
— Насколько хорошо?
— Я… я с ним консультировалась.
— И что он вам посоветовал?
— Он сказал, что единственное, что я могу сделать, — это перестать беспокоиться. — И она добавила торжествующе, сознавая силу своих доводов: — Он сказал, чтобы я не предпринимала ничего, пока мне не вручат соответствующие бумаги, а когда вручат, чтобы тотчас же известила его.
— Это прекрасная позиция, — заметил я. — Нострэндер мертв. Вы знаете, что он не может опровергнуть ваших слов.
Она не стала возражать, ограничилась тем, что сверкнула в мою сторону глазами.
Я повернулся к Роберте.
— А вы знали его?
— Да.
— Как вы познакомились?
— Он хочет заставить тебя сказать, будто я представила тебя ему, — быстро подсказала Эдна. Вы ведь с ним познакомились в баре, правда, Роб?