– Я заметила, что его мать явно недовольна мною из-за этого. Кажется, она считала, что я задирала нос или Бог его знает, что еще. Впрочем, мне уже и самой наскучило одиночество и я не видела ничего плохого в том, чтобы пойти с ним в кино или на ужин. Поэтому я согласилась.
– И что?
– Как только он оказался за порогом дома, сразу же стал совершенно другим человеком. Вначале это меня даже развлекало. Не было сомнений в том, что он играет выбранную себе роль светского человека. Мы поехали в ресторан и Карл начал заказывать самые лучшие вина, изводить кельнеров, требовать различных приправ и чтобы соус к салату приготовили отдельно… И все с такой миной…
– Сколько ему, собственно, лет?
– Скоро будет двадцать три.
– А военная категория?
– «С», неизвестно почему. Мне неприлично было бы спрашивать. Наверное, какой-нибудь сочувствующий врач осмотрел его под сильной лупой и доискался до какого-нибудь психического искривления, которое позволило признать его неспособным к службе.
– Что произошло после ужина?
– То, что обычно бывает в таких случаях. Он начал приставать ко мне прямо в машине.
– И что вы сделали?
– Сперва старалась быть с ним вежливой и призвать к порядку, но с него словно упала маска и я увидела его настоящую сущность.
– Как вы отреагировали?
– Я с силой ударила его по лицу, выскочила из машины и пошла пешком.
– А он?
– Нахал! Оставил меня возвращаться пешком.
– Далеко было до дома?
– Как мне кажется, несколько миль. Наконец, я остановила какую-то машину, подъехала к стоянке такси и велела таксисту отвезти меня домой. Только в такси я сообразила, что оставила в машине Карла сумочку и у меня нет при себе ни цента. Когда я иду на свидание, то всегда беру с собой на всякий случай пять долларов. Я сказала таксисту, чтобы он вошел со мной в дом и тогда я ему заплачу. Но от дома как раз отъезжало другое такси и на крыльце я встретилась с дамой, которая на том такси и приехала. Эта слегка прихрамывающая женщина, лет шестидесяти, оказалась очень благожелательной. Она слышала наш разговор и стала настаивать на том, что заплатит за меня таксисту. У меня не было времени даже спросить ее имя, потому что она нажала звонок и Фрэнк Гленмор открыл дверь. Она сказала, что звонила по телефону, а мистер Гленмор спросил: «О шахте?» и попросил ее войти. У меня не было возможности даже поговорить с ней. Мне стыдно, потому что я не поблагодарила ее, так была возбуждена. Я лишь попросила Гленмора, чтобы он был настолько добр и вернул ей деньги, а сама помчалась к себе, наверх. Я открыла дверь. Посреди моей комнаты стоял Карл собственной персоной. Ну, тогда меня понесло. Я велела ему сейчас же убираться, но он только усмехнулся этим своим отвратительным презрительным оскалом и сказал: «Все же я думаю, что останусь. Не смог с тобой справиться по-хорошему, придется по-плохому. Я хочу тебе кое-что сказать и советую меня внимательно выслушать».