Клаус Штёртебекер стал человеком, который хорошо понял, что жить - это значит бороться. Он вырос на море в непрерывной борьбе. Здесь было все то же, что и на суше, в городах и селениях: нужно быть сильным; чтобы жить среди волков, надо быть тигром.
Пожалуй, это и было жизненной философией Штертебекера. Но не раз приходили ему и такие мысли, которые, под влиянием Магистра, повергали его в раздумья. Разве он не стал тоже господином, который стоял над своими товарищами? От всякой добычи получал он как капитан корабля большую часть. Он был судьей на борту, его слово было законом. Он решал, вступить в борьбу или уходить. Конечно, он был для своих людей лучшим командиром, чем Мантойфель или Прин. На его корабле был лазарет для раненых и помещение для врача, чего не было на многих других судах. Он не терпел на своем корабле несправедливости и никому не предоставлял привилегий. Самые смелые пользовались и наибольшим авторитетом. Да, это так, и все же его положение как капитана корабля было таким же, как и положение Мантойфеля и Прина. Об этом он часто говорил с Магистром и Гёдеке, и тогда получалось, будто у всех троих нечиста совесть. Они чувствовали, что их отношения с матросами похожи на те старые, ненавистные, которые можно определить словами: "Господа и рабы". Как помочь делу? Они стремились к такой высокой степени справедливости, к такой чистоте отношений, что не могли не видеть этого зла. Должен ли кто-нибудь быть господином? Если "да", то, выходит, Вульфлам прав?
Близ Борнхольма Киндербас, который вел с марса наблюдение, вдруг заметил корабль. Тотчас же началась охота. Десять часов преследовал "Тигр" чужую коггу, до тех пор, пока она не оказалась на расстоянии оклика. Это был штральзундский корабль. Радостный крик вырвался у Клауса. Если бы здесь был второй Вульфлам! Но нет, тот ведь тоже выдворен из Штральзунда, он у датской королевы. "И зачем бы Вульфу Вульфламу возвращаться в Штральзунд?" - только и подумал Штёртебекер. Рассуждать об этом у него уже не было времени: нужно было захватывать корабль...
Когга изготовилась к бою, матросы размахивали своими топорами и мечами. Штёртебекер приказал поднять пиратский флаг. Отставшие почти на морскую милю "Рысак" и "Пенящий" приближались. Три корабля шли не друг за другом, а развернулись широким фронтом, чтобы иметь лучший обзор.
Когда моряки с неприятельской когги увидели на "Тигре" флаг Клауса Штёртебекера, на котором был изображен прыгающий тигр, они сложили оружие и отказались от сопротивления. Ведь Штёртебекер овладел хорошо укрепленным городом Висбю, так как же может ему противостоять один, хотя бы и хорошо вооруженный, корабль? На борту штральзундской когги находилось двенадцать ратсгеров, которые возвращались после переговоров со шведским рейхсратом в Карлскруне о том, как бы сообща справиться с засильем пиратов на Балтийском море. И теперь они могли оказаться в руках страшнейшего пирата! Ратсгеры видели перед собой верную смерть и, оплакивая свою судьбу, причитали, падали на колени, молили о чуде.