— Все это вы узнали от своей дочери? — спросил Мейсон.
— Нет. От самого шантажиста.
— Ну и чего он хочет?
— Чего же он может хотеть? Конечно денег.
Мейсон прищурился. Он хотел что-то сказать, но сдержался.
После некоторого молчания миссис Бэнкрофт продолжала:
— Естественно, это был самый критический период в жизни моей дочери.
— Другими словами, вы заплатили?
— Да.
— Сколько?
— Тысячу долларов.
Мейсон застучал пальцами по краю стола.
— И только, прочитав сообщение в газетах, я поняла, что аналогичное требование было также послано моей дочери. Не удивлюсь, если он послал его и моему мужу.
— А Блэрам?
— Не знаю. Мне об этом ничего не известно. Блэры, конечно, не бедны, но, с другой стороны, с них особо ничего не возьмешь.
— То есть они могут заплатить сравнительно небольшую сумму? — добавил Мейсон.
— Пожалуй, да.
— Можете ли вы, — спросил адвокат, — описать мне внешность шантажиста? Это был человек с пронизывающими серыми глазами, примерно пятидесяти лет?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Это был молодой человек, не старше двадцати пяти — двадцати шести лет. Очень симпатичный широкоплечий парень, с темными глазами, короткой стрижкой под ежик и несколько грубыми чертами лица.
— И именно ему вы заплатили тысячу долларов?
— Да.
— Какими банкнотами?
— Десяти и двадцатидолларовыми.
— Он, конечно, заверил вас, что больше не будет требовать денег?
— Он просто заявил, что я купила его молчание.
— Он должен был предъявить вам какие-нибудь доказательства, что-нибудь еще, что…
— Конечно. Он показал мне фотографии Ирвина Фордайса и отпечатки его пальцев из полицейского архива, а также армейские снимки Карлетона Блэра.
Должна отметить, сходство поразительное. Кроме того, он предъявил мне другие отпечатки пальцев, которые, по его словам, были взяты у Карлетона Блэра во время его зачисления в армию.
— Вы рассказали об этом дочери?
— Конечно нет. Она была так счастлива, что мне не хотелось причинять ей боль.
— А вашему мужу вы что-либо говорили об этом?
— Разумеется нет.
— Почему?
— У него и так много собственных проблем.
— Вам не приходило в голову, что вымогатель может выйти на вашу дочь или даже на вашего мужа?
— Нет.
— Ну и зачем вы тогда пришли ко мне? — спросил Мейсон.
— Потому что вы вмешались в это дело и все испортили.
— Каким образом?
— Не притворяйтесь идиотом, вы все прекрасно понимаете. А теперь, мистер Мейсон, эти шантажисты пытаются выйти на мою дочь и заставить ее платить деньги.
— Откуда вам это известно?
— Ей звонили, и я слышала весь разговор по параллельному телефону.
— О чем шла речь?
— Мужской голос заявил, что она их предала. На это моя дочь ответила, что терпеть не может журналистов, которые обзванивают всех и говорят чепуху в надежде, что кто-то признается, что он жертва шантажа. Затем она добавила, что пресса окончательно опустилась, вмешивается в личную жизнь уважаемых граждан и вытряхивает всю грязь на страницы своих газет. Она потребовала, чтобы ее оставили в покое.