— Что вы имеете в виду, говоря «он наследил»? — спросил Мейсон.
— То, что я сказал. Он был замешан в нападении на станцию техобслуживания и полиция разыскивала его. Как только он увидел напечатанное в газетах письмо шантажистов, он понял, что быть беде, и решил исчезнуть.
— Вы когда-нибудь разговаривали с ним?
— Нет. Я видел его, потому что он жил в том же доме, что и я, но он был другом Джилли, а не моим. Он никогда меня не знал.
— Но Джилли знал вас?
— Да, конечно. Я имел репутацию… Не будем вдаваться в подробности.
Джилли хотел получить деньги от Бэнкрофтов и решил, что только я смогу ему помочь.
— И вы ему сказали, как это сделать?
— Я не отрицаю этого.
— И вы были в комнате Джилли в ночь убийства?
— Да. Около семи часов. В промежутке с шести тридцати до семи.
— И что делал Джилли?
— Я же сказал, что он обедал, быстро глотая все, так как торопился.
Он сказал мне, что все устроил, что поедет за теми тремя тысячами, которые от нас ускользнули, и что вернется около полуночи. Как я уже говорил, он ел консервированные бобы с хлебом.
— Кофе? — спросил Мейсон.
— Нет, он выпил немного молока. Он не любил пить кофе по вечерам.
Этот человек, уверяю вас, мистер Мейсон, не был моим партнером. Он был просто… Он только пришел ко мне за помощью, вот и все.
— Затем вы поехали по своим делам. И когда вы вернулись обратно?
— Точно не знаю. Примерно в девять — девять тридцать вечера.
— И после этого вы все время были в своей комнате?
— Нет. Раз шесть я выходил, чтобы посмотреть, пришел Джилли или нет.
— Вы заходили к нему?
— У меня нет ключа, а комната была заперта. Я только смотрел, есть ли в ней свет. В полночь я постучался. Так как я не получил ответа, я решил, что он уже пришел, но вместо того чтобы зайти ко мне, завалился спать. В час ночи я еще раз постучал и только тогда я понял, что он вновь обманул меня — забрал три тысячи и исчез. Имея дело с таким типом, как Джилли, следовало самому о себе побеспокоиться.
— И как вы решили это сделать?
— Как я уже говорил, сперва я собирался заставить Еву Эймори сделать заявление о том, что вся эта история с деньгами была рекламным трюком. Это бы дало ей право на деньги. Я был уверен, что Бэнкрофты не промолвят ни слова, иначе им пришлось бы в полиции все рассказать о шантаже, а как вы сами понимаете, они не могли пойти на это. Мои расчеты были верны. Раз Джилли обманул меня и получил три тысячи, я тоже должен был надуть его и получить другие три тысячи. В этом случае мы были бы квиты. Затем я стал бы играть так, как нужно. Я намеревался потребовать от Бэнкрофтов десять тысяч, а при первой же встрече с Джилли половину того, что ему удалось утаить от меня.