— Знаешь, Делла, когда пытаешься и не можешь вспомнить какое-то имя, начинаешь думать о чем-то другом и мысль сама приходит в голову. Надо попытаться подумать о чем-то другом и посмотреть, не придут ли ответы на поставленные вопросы сами собой.
— Хорошо, — сказала Делла. — О чем бы ты хотел подумать?
— О тебе, — улыбнулся Мейсон. — Поедем куда-нибудь. Выпьем коктейль и спокойно поужинаем. Почему бы не поехать на какой-нибудь горный курорт, посидеть там в ресторане, полюбоваться огнями города и почувствовать себя от всего отрешенным.
— Я согласна, — сказала Делла, отодвинув свое кресло. Она закрыла машинку пластиковым чехлом. — Мы возьмем с собой этот список вопросов и ответов?
— Возьмем, — ответил Мейсон, — но не будем думать о них во время ужина.
Делла Стрит сидела напротив Мейсона и смотрела на него.
Адвокат без энтузиазма ел бифштекс, совершенно не обращая внимания на то, что он отправляет в рот. Его взгляд сосредоточился на танцующих парах, которые скользили по паркету — не на какой-то конкретной паре, а вообще. Он перевел взгляд на море огней, которые через большие окна ресторана виднелись внизу, в долине.
Делла Стрит через стол протянула руку и ободряюще положила ее на руку адвоката. Ее пальцы сжали запястье Мейсона.
— Ты обеспокоен, шеф, не так ли?
Мейсон быстро перевел взгляд на Деллу, мигнул, как будто поймал ее лицо в фокус.
— Просто думаю вот и все, Делла, — улыбнулся он.
— Обеспокоен? — повторила Делла Стрит.
— Да, немножко.
— Клиентом или собой?
— Обоими.
— Не можешь забыть? — спросила Делла.
— Адвокат не похож на врача, — произнес мейсон. — У доктора много пациентов, некоторые из них молоды, их болезни излечимы, другие стары и страдают от неизлечимых заболеваний. Такова философия жизни, в которой человек движется от рождения к смерти. Врач не может слишком близко принимать к сердцу дела своих пациентов и страдать от этого. Другое дело — адвокат. У него сравнительно мало клиентов. Большинство их трудностей преодолимы, если адвокат точно знает, что делать. Вне зависимости от этого, адвокат всегда может облегчить их положение, если изберет правильный путь своих действий.
— А что в этой связи ты скажешь о себе?
— Я не падаю духом, — усмехнулся Мейсон. — Я, естественно, знаю, что кто-то взял машину Вирджинии и с ее помощью совершил автоаварию. Я чувствую, что это была ловушка — кто-то намеревается приписать ей преступление. Если это действительно так, все мои действия оправданны. Я фактически все делаю правильно. Мне известно, что совершено какое-то преступление. Я знаю, что имелась попытка обвинить моего клиента в совершении преступления, поэтому я пытался защитить ее. Конечно, если бы я точно знал, что совершено убийство, и к нему имеет отношение ее машина, тогда мои действия были бы преступными. В конце концов, это вопрос намерений.