— А где Максим? — спросил у него Одни.
— Я решил, что ей лучше не приходить. У нас есть ее аффидевит, который говорит сам за себя, и нет необходимости брать у нее интервью для прессы.
Тень разочарования омрачила лицо Одни, но он вежливо сказал:
— Хорошо, вам виднее, вы — адвокат. — А затем обратился ко всем собравшимся: — Дамы и господа, сейчас вам будут предложены коктейли, а потом я открою причину, по которой мы здесь собрались.
— Послушайте, Одни, нам известна причина, — раздался голос репортера. — Ваш адвокат предъявил иск в связи с этой картиной Фети. Коктейли — это хорошо, но нам нужен материал для газет, и мы бы предпочли сначала делать дело, а уж потом выпивать.
Тут вмешался фотограф:
— Будьте добры, встаньте перед картиной, мистер Одни…
Его перебил Рэнкин:
— Одну минуту. Я хочу, чтобы все было сделано правильно. Я хочу…
— Подождите, а вы-то кто? — не дал ему договорить репортер.
— Это тот парень, который продал картину, — пояснил ему кто-то.
— Ну хорошо, хорошо, тогда проходите. Вставайте рядом с Одни перед полотном.
— Еще одну минуту внимания, — попросила Корлис Кеннер. — Я не хочу быть единственным экспертом здесь. Сейчас подойдет один человек, выдающийся эксперт в этом виде искусства в нашей стране. Это Джордж Лэтэн Хауэл. Меня очень удивило, что его не пригласили, и я взяла на себя смелость сделать это сама. Надеюсь, вы не возражаете, Отто? Есть причины, почему здесь желательно его присутствие. Сейчас он подойдет.
— Прошу внимания, — взял слово Холл истер. — Это судебный процесс, и я бы хотел кое-что пояснить. Свидетели…
Его прервал чей-то голос:
— Привет всем! Как будто я немного опоздал.
— А вот и Хауэл, — облегченно вздохнула Корлис Кеннер.
Мейсон внимательно посмотрел на кареглазого, загорелого человека лет тридцати пяти, который входил в салон легкой, пружинящей походкой, непринужденно и в полной уверенности, что ему всегда все рады.
— Теперь можно продолжать, — сказала Корлис.
— Как известно репортерам, да и многим из присутствующих, — начал Олни, — сделано заявление, что эта картина — подделка.
— О Боже! — воскликнул Хауэл.
— В подлинности этой картины не может быть никаких сомнений, — заявил Рэнкин. — Ни одному художнику не удавалось так ярко…
— Ну подождите, — прервал его Олни. — Я все-таки хочу сначала предложить коктейли. А теперь идите сюда. Давайте снимемся на фоне картины. Вам нужны фотографии, и вы их получите. Холлистер, проходите. Рэнкин, сюда, и Корлис. И конечно, Хауэл.
— Меня не надо, — возразил Холлистер. — Не хочу быть обвиненным в том, что оказываю влияние на суд через прессу. Думаю, мне не следует быть на этой фотографии, а что касается Хауэла…