— Не на предварительном слушании, — охладил ее пыл Мейсон. — Пока держите язык за зубами.
— Но почему?
— Потому что пока это может навредить. Если я и смогу опровергнуть их доводы, то только показав, что обвинение не смогло доказать справедливость иска. А ваши показания могут помешать мне выстроить убедительную версию.
Как только судья предъявит вам обвинение и вы предстанете в Верховном суде перед присяжными, они выслушают ваше изложение событий, потом выслушают свидетелей обвинения и постараются решить, кто говорит правду. Но на предварительном слушании судья даже не попытается разрешить противоречия в свидетельских показаниях. Он обратит на них внимание присяжных позднее, в другом суде. И если обвинение предъявит неопровержимые факты, то тогда уж ничего нельзя будет сделать.
— Хорошо, — сказала Максин после минутного колебания, — придется мне согласиться. Я во всем повинуюсь вам.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее:
— У меня такое чувство, что вы его не убивали. И в то же время вы чего-то не договариваете. Однако я надеюсь узнать больше об этом деле и намного больше о вас к тому времени, когда мы закончим предварительное слушание.
— Когда это будет?
— Через пару дней. А сначала я хочу выяснить, какими фактами располагают они. После этого и я буду знать больше.
— Вы думаете, они все факты раскроют?
— Конечно, постараются попридержать как можно больше, но моя задача состоит в том, чтобы как можно больше вытянуть у них. А вы теперь стойте на своем. Скажите журналистам, что все им расскажете, как только я разрешу. А пока никому ничего. И постарайтесь не сделать опрометчивого шага, ничего такого, что сработало бы против вас.
Пол Дрейк, устроившись на подлокотнике старого кожаного кресла, предназначавшегося для клиентов, спросил:
— Почему ты не избавишься от этой рухляди, Перри?
— Какой рухляди?
— Да вот этого кресла.
— А чем оно тебе не нравится?
— Оно старомодное. Таких уже давно ни у кого нет. Во всяком случае, в современных учреждениях.
— А у меня есть.
— И что ты за него так держишься?
— Клиенту в нем удобно, он может расслабиться. Почувствовать себя как дома. Ему захочется говорить. А попробуй вытяни хоть что-нибудь из клиента, когда ему неудобно сидеть. Я хочу сказать: попробуй заставь его говорить правду. С другой стороны, если он не говорит правду, сидя в этом удобном кресле, то я прошу его пересесть вон на тот стул с высокой спинкой якобы для того, чтобы лучше слышать. Этот стул стоит напротив стола и крайне неудобен.
— Этот стул, — подтвердил Дрейк, — изобретение дьявола.