Мейсон с сыщиком спустились вниз на лифте. Они молчали, пока не оказались на улице.
– Ты на машине, Пол? – поинтересовался Мейсон.
– Да. А ты?
– Тоже.
– Мне сесть ему на «хвост»? – спросил детектив.
Мейсон покачал головой.
– Почему нет? Ты же знаешь, чего ждать. Он смотается.
– Ты помнишь, что я ему сказал? Я не имею права давать ему какие-либо советы, а если он решит скрыться, то подозрение, в первую очередь, падет на него.
– Ты вел себя очень этично, Перри, однако, окажись я на месте Хартли Эллиотта, влюбленного в Гламис Барлоу, то я обязательно нашел бы какое-нибудь дело, которое заставило бы меня покинуть страну.
– И ты хочешь проследить, куда он направится?
– Это может помочь, – заметил Дрейк.
– Кому?
Дрейк с минуту обдумывал вопрос адвоката, потом улыбнулся и сказал:
– Я понял тебя, Перри. Мне следовать за тобой в контору?
– Да, не выпускай меня из виду, – ответил Мейсон.
Предварительное слушание дела по обвинению Картера Джилмана началось самым обычным образом и ничем не отличалось от традиционных предварительных слушаний в штате Калифорния.
Однако, ветераны судебных сражений обратили внимание на то, что заместитель окружного прокурора Эдуард Маркус Дииринг был более внимателен, представляя доказательства и закладывая основу для передачи дела в следующую судебную инстанцию, чем в случае, если бы обвиняемого не представлял знаменитый Перри Мейсон.
Дииринг сообщил коллегам, что на этот раз доказательства настолько неоспоримы, что даже самому Перри Мейсону не удастся найти лазейку.
В качестве своего первого свидетеля заместитель окружного прокурора пригласил полицейского, обнаружившего труп Веры Мартель.
Полицейский описал следы колес, оставшиеся на дороге, то, как он осматривал местность и как обнаружил труп за рулем автомашины. Из положения переключателя передач свидетель, как опытный водитель, сделал вывод, что машина двигалась на черепашьей скорости, приближаясь к обрыву, с которого упала.
По следам на обочине можно судить, что это не была машина, вылетевшая из-за поворота на полной скорости, когда водителю не удается справиться с управлением. На обочине была грязь, четкие отпечатки на которой указывают на то, что машину специально повернули к обрыву, с которого она в дальнейшем слетела. Траектория движения на большой скорости была бы совсем другой. Здесь же имелась абсолютно прямая линию в определенном направлении – в пропасть. Если бы машина неслась на высокой скорости, то камни на краю обрыва разлетелись бы во все стороны. Однако, в данном случае они практически все остались на места, а следы от колес показывали, что, наоборот, выбирался путь, где меньше всего камней и они самые маленькие.