Вокруг ошивались остальные, протягивая руки, как свора азиатских нищих. Ни у кого не было денег.
– Никаких в долг, – сказал я, и мы пошли вниз по улице.
Скуля и хватая нас за рукава, они потянулись следом.
– Ну только один пакетик.
Не останавливаясь, я твердо сказал
– Нет.
Постепенно, один за другим, они стали сваливать. Спустившись в метро, мы сообщили Иззи, что сворачиваемся.
– Да господи, я вас в этом и не виню, – печально сказал тот. – Чёртовы сандалии!
Иззи купил шесть дозняков, а ещё два мы отдали Старому Барту, который намылился в «Райкер» для тридцатидневного лечения.
Билл Гейнз наметанным глазом оглядел спортивную куртку и заметил: – За неё легко можно выручить десять долларов. Я знаю одного портного, который заштопает мне эту дыру.
Один карман куртки был слегка прорван.
– И где он её достал?
– Уверяет, что от «Братьев Брукс». Правда это такой человек, у которого всё, что он спиздил, будет на словах от «Братьев Брукс» или «Эберкромби и Фитча».
– Вот хренотень, – сказал, улыбаясь, Гейнз. – Мой автобус отходит в шесть. Так что я не смогу ему выдать те дозняки, которые обещал.
– Не бери себе в голову. Он нам вдвое больше должен.
– В самом деле? Ну тогда, мы просто квиты.
* * *
Билл Гейнз уехал в Лексингтон, я же на своей тачке отправился в Техас. С собой у меня было 1/16 унции. По моим подсчётам этого должно было хватить, чтобы слезть. Я всё как следует рассчитал, составив персональный график на двенадцать дней по нисходящей. У меня был джанк в растворе и дистиллированная вода отдельно в бутылке. Всякий раз, когда я решал отключиться, подливал в джанк воды ровно столько, сколько было до вмазки. Под конец я ширнулся бы просто водой. Все джанки знают этот способ. Существует похожая штука… её ещё кличут китайским лекарством, только делается она с тоником и хмелем. Через пару недель оказывается, что ты хлещешь один честертоник (чистый тоник).
Четыре дня спустя, в Цинцинатти, я был уже без наркотиков и полупарализованный. Никогда раньше не знал, как это происходит, когда ты сам пытаешься уменьшить дозу. Всегда найдется причина каждую вмазку считать исключением: а раз так, нельзя ли добавки. В конце концов от раствора остаётся пшик, а ты по-прежнему крепко сидишь.
Я сдал машину на хранение и поехал в Лексингтон поездом. Документов, которые требовались для въезда туда, с собой не было; правда я рассчитывал на своё армейское удостоверение об увольнении. Добравшись до Лексингтона, я взял такси до клиники… та находилась в нескольких милях от города. Остановились у ворот… В будке на проходной сидел старик-ирландец. Он взглянул на мою увольнительную…